– Учитывая сугубо мирный характер изысканий, условия были достаточно жестки, – заметил полковник. – Но странно, как же могла появиться тогда вот эта ваша статья?
Он протянул журнал в пестрой обложке:
– Последний номер «Атлантик Пост».
– Вы шутник, господин полковник, – устало улыбнувшись, сказал доктор. – Этот американский журнал – известное псевдонаучное бульварное издание. Я и раньше никогда не выступал в нем. Ни разу даже не разворачивал...
– На этот раз советую развернуть.
Доктор нехотя взял журнал, небрежно перелистал его и вдруг, внезапно побледнев, впился взглядом в крикливый жирно отпечатанный заголовок.
– Что это... Что это все значит? – растерянно пробормотал он, жадно глотая строки. – Я ничего не понимаю... Моя статья...
– Значит, это все же ваша статья? – в свою очередь удивился полковник. – Признаться, я считал ее подложной.
– Это и есть подлог! – воскликнул доктор, гневно потрясая журналом. – Чистейшей воды подлог! Статья действительно моя, кроме заголовка, конечно. Около двадцати лет назад я послал ее в один солидный лондонский журнал. Она не появилась тогда в печати. Познакомившись с новыми работами советских энтомологов, я пересмотрел многие свои выводы и отказался от выступления... И вот сейчас публикуют, неведомо какими путями добытую, мою устаревшую, ошибочную статью. С какой целью? Кому понадобилось меня компрометировать?
Карабанов покачал головой.
– Дело не в вас, доктор. Все значительно серьезнее. Это диверсия.
– Диверсия? – нервно рассмеялся ученый. – Да мою статью теперь никто не примет всерьез. Единственным пострадавшим здесь будет автор. Его поднимут на смех. Все научные журналы...
– По нашим сведениям, научные журналы Запада пока молчат, – заметил Карабанов. – Зато великий шум подняли газеты. Вот заголовки: «Провал советской энтомологии!», «Крупнейший саранчевед Запада разоблачает материалистические домыслы красных...», «Тайна пустынной саранчи шистоцерки», «Бич божий» – непознаваем» и так далее и тому подобное...
– Нелепость! – махнул рукой доктор.
– Ну, нет, наоборот, – начал было Карабанов и замер.
Гул, подобный приближавшемуся ливню, снова возник вдали, нарастая быстро и неотвратимо.
– Новая стая, – прошептал доктор.
Комната погружалась в темноту; почти неразличимый до этого сноп электрического света от настольной лампы все ярче обозначал круг на широком письменном столе.
– Наоборот, – повторил полковник. – В этой «нелепости» все осмысленно, продумано, взвешено до конца. И вы сейчас в этом убедитесь.
