Они отпустили машину и, перейдя улицу, не спеша двинулись по мосту Строителей.
Игорь Васильевич опять вспомнил о Мавродине и, в который уже раз, пожалел, что не был у него на похоронах. «Да что похороны, просто последний долг, — подумал он. — А вот за то, что я его при жизни забыл, нету мне прощения».
— Мавродин-то от чего умер?
— Сердечник, говорили, — как-то безразлично, как показалось Корнилову, ответил Алабин. — Да ведь он совсем старый был…
— Старый? Это в шестьдесят пять — совсем старый? — недовольно сказал Корнилов.
— Я его не знал, товарищ подполковник. — В голосе Алабина чувствовались нотки оправдания. — Только на похоронах и увидел. Он же пять лет как в отставку вышел.
Да, пять лет уже прошло, как проводили майора Мавродина на пенсию. Корнилов долго хлопотал тогда, чтобы Мавродину дали однокомнатную квартиру. На новоселье у него побывал, да и потом заезжал чуть не каждый месяц. Но вот за последние полгода не навестил ни разу. Сначала не позволяли дела — приходилось допоздна задерживаться в управлении, а майор жил далеко, на Средней Рогатке. Потом Корнилов около месяца проболел… Потом нахлынули новые заботы. Он все откладывал и откладывал поездку к Мавродину. Вспоминая о нем, ругал себя, обзывал бесчувственным сухарем, но все никак не мог выбраться. И начал как-то непроизвольно, вроде бы даже незаметно для самого себя придумывать отговорки и оправдания. Ему казалось, что он будет испытывать неловкость от того, что здоровый, в расцвете сил появится у больного, немощного Мавродина. Придется, напустив на себя беззаботный вид, болтать о всяких пустяках, чтобы, не дай бог, не показать жалости и сострадания. А майор — мужик умный, он все поймет, и ему будет неловко. И вот Мавродина нет, и какими же глупыми и смешными кажутся теперь Корнилову попытки оправдать собственную черствость…
— А вы, товарищ подполковник, его хорошо знали?
— Хорошо. Майор моим крестным отцом был.
— Крестным отцом?
— Ну да… Я когда в угрозыске начинал, он меня, салажонка, однажды от пули грудью защитил. Когда Горького Эдика брали в Рыбацком. Слышал про такого?
— Слышал. Нам про этого Эдика еще в университете рассказывали.
Они свернули с моста направо, пошли по набережной к стройному белому паруснику, стоявшему между Петропавловской крепостью и Мытнинской набережной. На этом паруснике уже года три как был открыт ресторан «Бригантина». Корнилов много слышал о нем, но никогда там не бывал. Вечером попасть в «Бригантину» было невозможно, — ресторан считался самым модным в городе. Корнилов вдруг подумал о паруснике с сожалением: когда-то вольной белой птицей бороздил моря и океаны, а теперь пришвартовали намертво, продымили жареным мясом, чесночным соусом к цыплятам-табака, и прожигают теперь на паруснике жизнь развязные, благополучные, не первой молодости «мальчики» вроде Виктора со своими слишком смелыми подружками…
