Слезы на лепестках роз | страница 59
Некоторые переговаривались шепотом. Некоторые дремали в креслах, накинув пиджаки и свитера – вентиляторы навевали прохладу. Над их головами неумолимые лампы светили в полную мощь, растворяя все душевные нюансы и тайны, оставляя одну грубую видимость.
Раздосадованный собственной усталостью, собственными тревогами, он поражался, почему оказался здесь, а не в аэропорту своей компании.
– Или в Лондоне, – прорычал он, – где мне следовало бы сейчас находиться.
Дернув ноющим от боли плечом, он обвел взглядом встречающих в поисках шофера, которого должен был прислать Рейф. Глаза его поймали быстрый взгляд красивой женщины. Она не скрывала своего интереса к рыжеволосому гиганту, чей темперамент легко угадывался под мрачной внешностью. Взгляд Патрика безразлично скользнул мимо, отвергая предложенный аванс.
Его сердце изнывало от тоски по солнечному свету и чистоте.
Пока он прочесывал зал в поисках шофера, его злость все разгоралась. Столько дней он, как раненый зверь, провел в яростной агонии! Ему не добавило хорошего настроения известие, что в самолете его компании забарахлил мотор. Он чуть было даже не нанял другой самолет. Остановила его только необходимость доказать себе самому, если не Джордане, что у него осталась хотя бы жалкая капля самообладания. Ну, и что он доказал, когда взял билет на первый же пассажирский рейс и провел столько часов, скрючившись на сиденье, не рассчитанном на его огромный рост?
Со сдавленным ревом нетерпения Патрик развернулся кругом в поисках ближайшего телефонного автомата – и тут увидел ее. Он остановился как вкопанный и даже не заметил, что господин, на полшага отстававший от него, толкнул его в спину.
– Эй, мистер! Поторапливайтесь! Или вы возомнили себя… – Отметив размеры объекта своего негодования и ощутив арктический холод невидящих глаз, нервный господин проглотил остаток тирады. – Мм… прошу прощения, – буркнул он и ретировался.
Взгляд Патрика вернулся к Джордане, как будто коротышки и не существовало. Ему казалось, что он видит ее в первый раз. Он не был готов к этой золотистой прелести, к обаянию нежности, которых не смогли исказить даже безжалостные прожектора. Он не был готов к жадному, почти адскому спазму внизу живота. К злости и горькой зависти, скрутившим его, когда Рейф наклонился к ней и, что-то прошептав на ухо, прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке.
Не сводя с них прищуренных глаз, он следил, как она улыбнулась в ответ и кивнула, рассыпав по плечам золото волос. Ее смех прозвенел серебряным колокольчиком, и Рейф обнял ее, привлек к себе и поцеловал волосы на макушке. В этот миг, уже направляясь к ним, Патрик почти забыл, что Рейф Куртни двадцать пять лет был его другом.