– Патрик!
Несколько часов спустя, в Лондоне, Патрик мерил шагами гостиную, озирая роскошные апартаменты с видом хищника, угодившего в яркую цирковую клетку.
Зря он ей позвонил. Ведь сносил же он как-то тяжелейшие недели после их разлада – разлада с самим собой, если уж быть предельно честным. Сносил из-за фатальной уверенности, что он собственными руками разрушил всякую надежду стать для нее чем-то иным, кроме как жестоким и ненавистным воспоминанием. Он смирился с этой мыслью, убедил себя, что так даже лучше – болезненным рывком раз и навсегда избавиться от безумия. Но стоило легкому аромату напомнить ему о дурацком цветке, как надежда воспрянула духом.
– Почему ты не возненавидела меня, Джордана? Его вопрос бесплодным эхом отозвался в гулкой комнате. – Ты должна меня ненавидеть! – Но в ней не было ни враждебности, ни даже обиды. Наоборот – признание и своей ошибки. Патрик Маккэлем, потрясенный циник, не доверял чистой женщине так же, как не доверял интриганке.
– Зачем, зачем было ей звонить! – Запустив пальцы в кудри, он снова принялся вышагивать по комнате, ругая себя последними словами. – Вся эта дьявольщина – сплошная нелепость. Я должен был заняться с ней любовью, как только подвернулась оказия. Нужно было взять ее прямо там, в шезлонге у бассейна. Нужно было привезти ее с собой и насладиться ею в полное удовольствие. А потом, получив все, что можно, отправить ее домой с полными карманами драгоценностей. Тогда я не метался бы здесь как больной телок.
Патрик взглянул на телефонную книгу на журнальном столике. Там полно женщин, готовых прибежать по его первому зову. Но он никого звать не станет. Да, женщина ему нужна, но только одна-единственная.
Джордана.
Ее имя звучало в его сознании молитвой, литанией. Лекарство есть, и он его получит. Разъяренный, он сорвал с себя галстук и отшвырнул его в сторону.
– Ко всем чертям романы и ухаживания! Ко всем чертям девственниц! – Завтра, как только самолет приземлится, он отправится к ней и сделает ее своей, независимо от времени дня или ночи.
Приняв решение, Патрик ожидал, когда прояснится сознание. Завтра наступит быстро. Он направился к столу, намереваясь с головой погрузиться в отчеты, довольный, что сможет наконец выбросить Джордану из головы. И вдруг ему вспомнился ее голос по телефону – она так радовалась цветам.
– Проклятье! – Бумаги отлетели в сторону. Ну почему дурацкий букет сорняков для Джорданы значит больше мехов и драгоценностей?
