Когда она перестала изображать бабушку Викторию, то опять была тоненькая и гибкая, часто поворачивала к нему лицо, и, если глаза их встречались, Слава несколько долгих секунд тонул, делался весь легкий, а голове было холодно.
— Представляешь? — говорила Вика и смотрела. — Нет, ты не можешь себе этого представить — мы с Костей возненавидели виноград! Вместо хлеба — виноград! Вместо воды, то есть жидкостей, — виноград! И еще эти… мууухи!
— Я тоже ненавижу мух!.. — Насчет винограда Слава смолчал, потому что возненавидеть виноград — все равно что напиться досыта лимонадом или наесться мороженым!
Вика еще что-то чудное говорила, но Славе не хотелось напрягаться. Он блаженствовал и изо всех сил делал внимательное лицо, а сам больше глазел на нее, чем слушал. Время от времени пугался: ну для чего она такая красивая?..
Лежа сейчас с закрытыми глазами, он тщетно силился увидеть Викино лицо целиком. И все зря: то нос игрушечный увидит; то ухо, крепкой белой раковинкой прижатое к темным волосам; то маленький рот, как две мандариновые дольки. Ну, а какие у Вики глаза, Слава, наверно, никогда не разберет, потому что совершенно не выдерживает ее взгляда.
Из окна тянуло холодом. Он резко повернулся на спину, затих. И вдруг почувствовал под собой греющий песок, потом упругое касание воды, потом без всякой связи вспомнил.
— Ты устал?
Они тащили к озеру еду.
— Вот еще!
— А я очень быстро устаю, но папа не должен этого знать…
Слава, конечно, спросил:
— Почему?
Она обернулась и как-то так на него посмотрела, что он снова перестал слышать слова. Он смотрел, как красиво двигаются ее губы, кивал понимающе головой, а на самом деле ничего не слышал и не понимал — только удивлялся: отчего такая приятная глухота? Не только приятная, а скорее похожая на радостный ужас! А потом это прошло, и в конце концов он понял, почему ее отец не должен знать, что она так быстро устает. Он просто догадался из-за слова «поход», которое все же расслышал. В будущем году (это она и раньше ему говорила) они собираются в туристский поход…
А потом он начал слышать свербящий, лезущий в душу звон. Покрутил головой, думал, в ухе звенит. Стал гадать — в каком? Оказалось, звенит раскаленная сосна. Высоко на тонком стволе и ветках, перегревшихся до прозрачности, шевелятся и звенят медные пластинки. Под сосной Вика и Костя взялись за руки, задрали головы и тоже слушают, а Слава стоит в стороне в очень плохом настроении — Славу мучает зависть, что Вика не его сестра и он не может ее видеть все время. А они стоят, конечно, спиной и не обращают на него никакого внимания.
