Вика перебросила волосы вперед и без жалости, как мокрую тряпку, долго выжимала их. Ложась, она расшвыряла мокрые жгуты по траве и затихла. Может быть, мечтала о чем-то не доступном никому из них? А может быть, сушила волосы, и только?
Улегся наконец и Слава и сразу оказался один. Размышлять он не умел и не любил. Его глазам хотелось видеть Вику, а вместо этого они уперлись в частокол травы. Сквозь него просвечивало озеро и видны были сосны на том берегу. Их умещалось очень много в узких просветах между стеблями — толстыми, как стволы, когда они торчат перед самым твоим носом.
Почему-то это нагоняло тоску.
Тоска увеличивалась и увеличивалась, и вдруг Слава понял, что очень хочет есть.
Как только он это осознал, все остальное сделалось неважным — ни мыслей никаких, ни чувств. Он приготовился долго так лежать, потому что на людях никогда не признается, что голоден. Быть голодным или чего-то не иметь — в Славкином доме считалось позором.
Неожиданно вопли Леньки взбудоражили всех.
— Клопы-ы!.. — ликующе кричал пацан. — У него клопы-ы!
И жизнь, которая остановилась, опять пошла.
Все вскочили. Леня сидел между вытянутых собачьих лап и копошился в шерсти у Марса на животе.
— Фмотрите, фмотрите, — нежно верещал пацан, — какие мааленькие черненькие клопы-ы...
Ребята столько сегодня хохотали, что уже от одного этого вполне можно было проголодаться. Гриша вдруг сделал стойку, прошелся на руках, встал и объявил:
— Слушайте, ангелы, неужели вы не хотите жрать?
— Я давно уже умираю с голоду, — сразу отозвался Володя.
Оттого что все поднялись, Марс, еще сонный, тоже встал, долго потягивался, но глаза уже были настороже — он хотел понять, что происходит.
— Я голодный, — заявил Леня таким тоном, как будто это была новость. Он стоял рядом с овчаркой, по-приятельски положив ей руку на плечо.
— Выходит, потопали домой? — спросил Гриша.
— Я не хочу домой, — сказал Павлик.
— А есть тебе не хочется?
— Не знаю, я могу обойтись.
Никто не заметил, как Вика надела сарафанчик. Она уже завязывала поясок, когда это обнаружилось.
— По-моему, нужно снарядить экспедицию…
— Пральна! — закричал Гриша. — Чего мы дома не видели…
— Я думаю, лучше тебе пойти, — сказал Костя сестре.
— А все потому, что ТЫ УПРЯМ, КАК МУЛ! Я же хотела взять бутерброды.
— Кто знал, что это так далеко!
— Все ясно, — сказал Гришка. — Вика берет на себя заботу о людях, а…
Все повернулись к Славе.
Гриша смотрел на него и уже издевательским тоном продолжал:
