— Ну, а дальше что? — спросил он, иронически кривя рот.
Слава боком его чуть потеснил и, очутившись теперь за спиной у Лени, сказал:
— Надо подождать, когда она встанет, а потом наступить на поводок.
— Интересно, — фыркнул Гриша, — ненормальные тут все, что ли? Зачем-то кобеля называют «она»!
Слава покраснел не только от смущения, но и от злости.
Костя тоже покраснел. Одного Леню не занимал этот разговор, как и остальные тоже. Он стоял, смотрел, что-то тихо временами лопотал.
— Между прочим, да! — Это сказал Володя. Иногда он повторял за Гришей, как эхо.
— Ну ладно, хватит, давайте лучше подумаем, кому его подарить, — сказал Костя.
— К себе отведу, — решительно ответил Слава, не думая пока, зачем ему это нужно. Сейчас важно было, чтобы никто другой не взял, потому что иметь собаку — это гораздо больше, чем ее не иметь, а там видно будет.
— Давай, давай, — оживился Гриша. — Хочу посмотреть, как вы его поведете.
Костя, обрадованный таким исходом, заволновался:
— Ну подожди ты, придумаем как. По-моему, он не злой. Нужно, чтобы он встал, тогда попробуем взять поводок. Я уверен, на поводке пес пойдет, видно ведь — домашняя собака.
— Дома-а-ашняя, откусит тебе что-нибудь — будешь знать!
— Я его сейчас подниму, — сказал Володя и необыкновенно красиво свистнул.
Овчарка встала и в упор посмотрела на Володю. «Ты кто?» — отчетливо спрашивали ее глаза.
Володя засвистел длинно и плавно. Пес вслед этой волне стал наклонять голову, как бы одно ухо подставляя под звук, потом другое. Крутя так головой, он до отказа выворачивал шею. Ничего подобного никто из ребят не видел. Даже Грише понравилось.
Из Леньки вырывались невразумительные звуки, заражавшие весельем всех остальных.
Слава опомнился первым. Он попятился назад, расширяя круг, потом нагнулся, заюлил глазами по песку. Поводок из-под морды убегал под грудь и дальше, во всю длину здоровенного пса, уходил навылет через задние лапы; небольшой совсем кусок его чернел на песке позади пушистого хвоста. Кто же решится зайти такой собачище за спину — обернется и цапнет!
Костя тоже заметил это.
— Надо заставить его пойти. Я даже знаю как.
— Я тоже знаю! — подхватил смекалистый Гришка и помчался к зданию вокзала. Скоро он вернулся с двумя эскимо.
Ребята пропустили Гришу вперед. (Собаки ведь у него в печенках сидят, и он, конечно, знает их.) Гриша не спеша снял фольгу с эскимо. Леня и пес смотрели. Потом Гриша движением смелым и небрежным ткнул эскимо собаке под самый нос, и нос неожиданно дрогнул и, медленно задираясь, обнажил белокаменные зубы.
