— Ну что там? — ледяным тоном буркнул он.
Райан сел напротив него:
— Сегодня вечером тело Джины Лаво найдено на темной улице.
Жак медленно опустил руки, уставился на Райана и чуть было не схватил его за лацканы пиджака, но вовремя удержался.
— Что-что?!
Черт! Когда же он от нее ушел?
— Когда? — спросил он Райана.
— Сразу после восьми. Я… я не хотел вас прерывать. Но ведь она ваша родственница, хоть и дальняя. Я не мог не поставить вас в известность.
Жак кивнул.
— Да-да, конечно. — Потом резко встал, не обращая больше на Райана никакого внимания.
— Жак, они бы тут же арестовали того художника, если бы он и сам не был весь изрезан.
— Что? — лающим голосом выкрикнул Жак после недолгой паузы.
— Художник, Марсел, он после этого потащился к своей бывшей жене, а поскольку из него кровь хлестала, как из недорезанной свиньи, копы его быстро нашли.
— О!
— Он может не пережить эту ночь.
— А-а. — Жак уставился на Райана. — Ты правильно поступил. Молодец, что пришел ко мне. Продолжай следить за событиями. И расплатись за ужин. Дай хорошие чаевые.
Он вышел из ресторана: мисс Элли Икзек, конечно, давно уже уехала на такси, подумал он.
Но она не уехала. Она неторопливо шла вдоль улицы. С минуту он наблюдал за ней.
Жак Морэ был человеком азартным. Необузданно, безрассудно азартным. Он поспешил вслед, догнал ее, схватил за руку, резко развернул к себе лицом и, прежде чем она успела возразить, поцеловал с бешеной страстью. Он стискивал ее все крепче, его руки скользнули ей под подол и начали тискать ягодицы, он прижимал ее к своей воспаленной плоти. В течение нескольких мгновений она пребывала в оцепенении, затем начала таять, словно масло. Он рассчитал правильно. Она так долго создавала представление о себе как о неприступной твердыне, что ей давно уже отчаянно хотелось мужчину.
Наконец ей удалось оторвать свои губы от его рта.
— Жак, мы на улице! Ради Бога!
— Это нетрудно исправить.
Он жестом подозвал такси и подтолкнул ее в машину. Пока шофер вез их до места назначения, он бесстыдно просунул руку ей между ногами. На ней был пояс с резинками. Вероятно, красный. Впрочем, какая разница. Джина мертва. Теперь не имеет значения, кто эта женщина. Она получит то, чего хочет.
Джина мертва.
И похоже, художник сгорит на этом деле. Если выживет.
Он снова повернулся к Элли Икзек и страстно ее поцеловал.
Он будет груб и грязен, ей это понравится.
Именно так и будет.
Доктор был человеком добрым, но твердым. С пониманием относясь к трудностям полиции, он тем не менее стоял на своем:
