— Ха-а-а-а-ачу петушка!! Купите мне петушка!
— Малыш. Я прошу тебя. Мы сейчас встретимся с одним дядей и тетей, с ними будет маленькая девочка — ей тоже недавно исполнилось целых пять лет, как тебе — мы совсем немножечко поговорим и я куплю тебе хоть десять петушков, а пока потерпи. Ладно, малыш?
Для меня было далеко не ладно, но мне с молоком матери передалась наша фамильная гордость — я, молча, кивнул, совсем не расплакался, но стало так горько… так обидно… все краски ярмарки моментально померкли, заезжие скоморохи не веселили, медведя было жалко, а праздничная толпа откровенно раздражала — им-то хорошо, а мне так очень плохо, никто меня не любит… и так далее. Правда, до сих пор не могу понять этого выражения — "с молоком матери". Мать-то у меня совсем не дворянского рода. Как с ее молоком ко мне могли перейти те самые качества — до сих пор никак в толк не возьму.
Девчонка, из-за которой мне не купили лакомство, оказалась вертлявой особой с пронзительно зелеными глазищами. Она зыркнула на меня ими и сморщила свой аристократический носик. Ах, так?! Воображала! Я тоже сморщился и продемонстрировал ей полнейшее свое презрение. Та, видимо, совсем не привыкла к подобному отношению и врезала мне кулачком под дых. Ах ты… тля! Я использовал свой любимый прием в драках с мальчишками — бросился ей на шею. Естественно, она не могла удержать такую массу и рухнула на землю. К моему удивлению, вместо того, чтобы, как положено приличной девочке, заплакать и позвать маму она своими острыми кулачками так замесила мои бока, что я не выдержал и вскочил на ноги. Она немедленно вскочила тоже. Вся растрепанная. Настолько похожая на дикую кошку, что я инстинктивно прикрыл глаза левой рукой от вероятного их выцарапывания. А девчонка с боевым кличем пиратов юга: "Йййех-хейиии!!" ринулась в бой. Тут я со всей дури размахнулся и ударил ее в грудь. Она упала, но не заплакала. А в меня ударила боль. Точно в грудь. Казалось, что ударили меня, и это я упал на землю. Это мне обидно и больно… Стало вдруг так жалко эту яростную девчушку… Тогда я впервые почувствовал явно, что такое откат. Да. Тот самый, который делал из меня тряпку после убийства людей, пусть и врагов. Единственным исключением было уничтожение тех подонков наемников, которые нагло перли на нас в коридоре горного замка, помахивая головой убитой ими служанки. Но тогда я избавил мир от тварей, не достойных называться людьми… Правда, мне подумалось, я ведь и нормальных людей могу для себя объявить тварями. Человек талантлив. Особенно в части объяснения самому себе насущной необходимости собственной подлости. Что, если завтра я смогу сам себя убедить, что сосед, который не поздоровался со мной должным образом — тварь? И смогу равнодушно его уничтожить, не терзаясь сомнениями? Вероятно, полезное качество для боевого мага. Но для целителя…
