Объединив мир реальный и мир чудес в нераздельное единство, писатель построил свои новеллы так, что столкновение с волшебством у него усиливает критику действительности и как бы оттеняет обычную бытовую ситуацию. Лисы, существа более прозорливые, чем люди, в новеллах выносят суд над "ясными, как плоскости, людьми". Недаром, например, в новелле "Лис из Вэйшуя" старик лис, с удовольствием водивший дружбу с местными жителями и знатью, отказывается познакомиться с правителем области, поясняя, что тот "в предыдущем рождении был ослом. Хотя в настоящую минуту он и сидит торжественно над нами, но он из тех, кому какую дрянь ни давай, все выпьют. Я, конечно, другой породы и стыжусь с такими якшаться".
Еще танские новеллисты заключали свое повествование авторскими резюме в которых они, подобно историографам, давали свою личную оценку описанным событиям. Лю Фу в своем сборнике продолжил эту традицию, введя особый трафарет, отмечающий начало такого резюме. Потом эта традиция прервалась. Пу Сун-лин возродил ее вновь. Он заключал свои новеллы словами: "Историограф удивительного скажет так... " Резюме у него были уже столь важны и серьезны, что в отдельных случаях их размер чуть ли не равен описанию самого удивительного случая. В них писатель высказывал прямо свои взгляды, которые едва ли могли понравиться тогдашним правителям. Так, новелла "Сон старого Во" кончается у него словами: "Отмечу с сожалением, что повсюду в Поднебесной крупные чиновники - тигры, а слуги - волки. Если крупный чиновник не тигр, то слуга его наверняка волк, и даже более свирепый, чем тигр!" Вот, видимо, почему сборник удивительных историй Пу Сун-лина был впервые напечатан в 1766 году - через пятьдесят лет после смерти автора, а до этого распространялся в списках.
Пу Сун-лин был прекрасным повествователем, соединившим, как указывали еще авторы старинных предисловий, в своем сборнике "простонародное" начало ("су") и возвышенное, классически-изысканное ("я"). "Простонародное" начало выразилось в самом материале новелл, сюжеты которых близки фольклору. (По преданию, Пу Сун-лин имел обыкновение ставить у дороги столик с чашкой чая и трубкой, останавливал прохожих и просил рассказать что-либо интересное и удивительное.) Классически-изысканным был изящный стиль, каким, пожалуй, никто до него не писал новеллистических произведений.
Как большой писатель, он вызвал к жизни немало продолжателей. Из их числа в нашей книге приведены образцы прозы Юань Мэя и Цзи Юня - известных писателей уже XVIII века. Если Юань Мэй, известный поэт и теоретик поэзии, создал свой сборник "О чем не говорил Конфуций" (а Мудрец Конфуций, как известно, не говорил о потустороннем мире) как простое собрание удивительных историй, носившее развлекательный характер, то ученый сановник Цзи Юнь принципиально пытался создать вещь серьезную, не допускающую усложненности сюжетов и противостоящую стилю и манере Пу Сун-лина. Он тоже обратился к опыту дотанских писателей, но ставил себе иные цели, более познавательные, чем художественные. В отличие от Пу Сун-лина, как считают исследователи, он критиковал не столько социальную несправедливость, сколько испорченные, с его точки зрения, нравы и моральные качества отдельных людей.
