— Может, крещеного Бог убережет.
Чтобы Марите, а тем более Ядвига ничего не заподозрили, они все четыре дня приходили на работу порознь. А вечерами, дома, готовились к крестинам.
Имя Степонас ему придумал сразу. Даже не придумал, а когда они малыша принесли и Текле ему сказала: «Это наш, приютский, Гражинин найденыш. В воскресенье понесем крестить», Степонас нагнулся к нему: «Ну что, Винцукас, давай знакомиться».
Так и стал его называть, Винцукасом. Из почти новой наволочки они с Текле сшили распашонки. На подгузники и пеленки Текле разрезала свою нижнюю юбку. Только с чепчиком долго возились, — как ни уменьшали выкройку, все оказывался слишком большим.
Наконец все было готово. Текле сказала, что с вечера начистит картошки для цеппелинов (без мясной начинки, но хоть по виду напомнят настоящие). Когда вернутся из костела, надо будет только натереть и сварить.
Чем ближе к воскресенью, тем больше Гражина волновалась, что ксендз заподозрит… Спросит, почему нет родителей.
Не спросил.
Когда они вышли из костела и пошли по улице, она увидела, что навстречу идет… Да, хоть и в немецкой форме, но это был Юргис! Повернуть назад нельзя, свернуть некуда. Они приближаются друг к другу.
Увидел. Нет, это было не удивление. Он… смутился. Неужели вспомнил ту ночь и подумал?..
Поднес было руку к козырьку, явно намереваясь пройти мимо, но она неожиданно для самой себя остановилась.
— Здравствуй, Юргис. — И сразу пожалела.
— Здравствуй, — ответил он, явно недовольный. Но остановился.
— Да будет благословен Езус Кристус, — поздоровалась и Текле.
— Во веки веков, аминь, — скороговоркой, еще более недовольный, ответил Юргис.
— Вот, окрестили ребеночка, — похвалился перед таким важным представителем власти Степонас.
Чтобы он еще чего-нибудь не добавил, Гражина поспешила спросить:
— Твои родители не вернулись?
— Нет. До Сибири фронт еще не дошел.
Малыш заплакал, Гражина его успокаивающе погладила.
— Тебя можно поздравить? Ты вышла замуж?
— Нет! Но он мой! — выпалила она, словно защищая малыша от такого, в немецкой форме, Юргиса.
— Что ж, отлично, — к нему вернулись самоуверенность и высокомерие. Он даже не отказал себе в удовольствии быть снисходительным. — Может, тебе что-нибудь нужно? Недавно ты выручила меня. Теперь могу тебе помочь я.
Она хотела только одного — чтобы он скорее ушел!
— Спасибо, мне ничего не нужно.
Но Юргису явно хотелось показать свои возможности.
— Может, хочешь переселиться в другую квартиру? Твоя уж очень неказистая, всего одна комната.
