— Как его зовут?
— Я не вправе открывать его имени.
— Ах, Гвидо, — укоризненно воскликнул Падовани и подался вперед со своего кресла, — у меня есть несколько знакомых мальчиков из Местре. Раньше у меня их было больше. Раз уж я твой консультант по делам гомосексуалистов, — он произнес это без тени иронии или осуждения, — я должен знать его имя, иначе я не смогу ничем тебе помочь. Я обещаю, что сохраню его в тайне. — Брунетти молчал. — Гвидо, это ты мне позвонил, а не я тебе. — Падовани поднялся. — Пойду положу пасту. Пятнадцать минут, и ужин готов.
Пока Брунетти ждал, его внимание привлекли книги, занимавшие одну из стен. Он вытащил альбом с фотографиями археологических находок в Китае и уселся с ним обратно на диван. Вскоре вернулся Падовани.
— A tavolo, tutti a tavolo. Mangiamo, [32] — возгласил он.
Захлопнув книгу, Брунетти поставил ее обратно на полку и пошел к столу.
— Садись вот здесь, слева, — скомандовал Падовани и стал накладывать ему в тарелку макароны.
Брунетти дождался, пока он положит и себе, и принялся за еду. Помидоры, лук, кубики pancetta [33], немного pepperoncino [34] вместе с penne rigate — его любимой твердой пастой.
— Очень вкусно, — искренне похвалил он, — я люблю pepperoncino.
— Я рад, что тебе нравится. Я боялся переперчить.
— Нет, что ты, в самый раз, — промычал Брунетти с набитым ртом.
Когда на тарелке ничего не осталось и Падовани стал подкладывать, он сказал:
— Его зовут Франческо Креспо.
— А… как это я раньше не догадался, — устало вздохнул Падовани. А затем, с куда большим интересом, спросил: — Ты уверен, что соус не слишком острый?
Брунетти отрицательно покачал головой и прикончил вторую порцию. Видя, что Падовани тянется за большой ложкой, Брунетти закрыл ладонями свою тарелку.
— Ешь, а то больше почти ничего нет, — настаивал хозяин.
— Нет, правда, хватит, Дамиано.
— Ну как хочешь. Только пусть Паола не ругает меня потом, что я уморил тебя голодом.
Он взял обе тарелки и пошел на кухню. Прежде чем снова усесться за стол, он два раза уходил и возвращался. В первый раз он принес жареную грудку индейки, завернутую в pancetta, с картофельным гарниром, а затем большое блюдо тушенного в оливковом масле перца и салатницу, полную свежих овощей и зелени.
— Ну вот, это все, — объявил он, и Брунетти послышалось в этом извинение за столь скромное угощение.
Брунетти положил себе мяса с картошкой. Падовани наполнил бокалы и тоже принялся за индейку с картофелем.
