– Да, – печально согласился Дронго, – похоже, вы правы. Если бы он узнал, где все это время находился код ячейки, который он искал, ему стало бы совсем плохо. Он записан на фотографии сына Казимиры Станиславовны. На самом деле тот получил звание генерала только спустя три года после той даты, которая стояла на фотографии. А числа означали код, который она никогда бы не забыла – ведь он был записан на фотографии ее сына.
Дронго немного замешкался, словно не решаясь произнести следующую фразу, и наконец изрек:
– У меня будет к вам большая просьба. Я хочу провести один выходной день в вашем учреждении. Желательно – воскресенье.
– Можете приезжать в любое время, – предложил Федор Николаевич, – вы нам так помогли.
– Вы не поняли, – сказал Дронго, – мне нужно ваше согласие на Воскресенье. Именно так, с большой буквы. На праздник, который я хочу устроить. Только попав сюда, осознаешь насколько ничтожна твоя собственная жизнь и как легко все может измениться.
– Что вы хотите сделать?
– Это будет мой сюрприз, – улыбнулся Дронго. – В конце концов, я должник ваших пациентов. Почти два дня мы их мучили, допрашивали, Витицкую я даже толкнул. Хочу получить отпущение грехов, как это принято у христиан. Вы разрешите мне это сделать?
– Пожалуйста. Но я не совсем понимаю, что именно вы хотите.
– Тогда я начну вам рассказывать, – предложил Дронго…
Это было воскресенье. Тот самый выходной день, который наступает поздней весной, когда набухают почки, поют птицы и устанавливается чудесная солнечная погода. Еще не совсем летняя, но уже и не весенняя. Это был день, когда Дронго собирался отдать все долги. Это был день, который он готовил все предыдущие две недели, не жалея ни сил, ни средств.
В это необычное утро Федор Николаевич Степанцев разрешил всем пациентам, кто мог держаться на ногах, выйти и занять свои места на скамейках, словно в театре, перед началом самого интересного спектакля в их жизни. На первой скамейке уселась Шаблинская, успевшая привести себя в порядок и сделать настолько элегантную прическу, что было непонятно, как можно было обойтись без помощи профессионалов, чтобы создать подобный «ансамбль» из ее уже редких волос. Ярушкина, которую подруга заставила переодеться в праздничное платье, словно предчувствуя, что€ именно здесь произойдет, все время улыбалась. Она была тоже красиво причесана. Рядом с ними сидел Угрюмов. Ему нестерпимо хотелось курить, но он сдерживался, памятуя о том слове, которое дал главному врачу. Сегодня он был тщательно выбрит и подстрижен.
