— Заткнись, Лось, не на проповеди. Мне и без попа тошно.
— Уже заткнулся. Цени мою готовность к сотрудничеству, Федя.
— Плевать мне на тебя и твою готовность, — безопасник скривился.
Я проделал пару упражнений. Вроде ничего, терпимо. Мышцы всё ещё задеревеневшие, но это не самая большая проблема в моей жизни. Самую большую зовут Полковником, и, если я жив, значит ему это нужно.
— Что скажешь, Лось: оно того стоило? — с издёвкой поинтересовался Федя.
— А ты попробуй, — посоветовал я.
— Ну да, — хмыкнул он. — Делать больше нечего. Какого ты… с Полковником заспорил?
— Надо было, — огрызнулся я. — Можно подумать ты не в курсе.
— Конечно, в курсе, — не стал отпираться Федя, — но хочу выслушать обе стороны конфликта.
— Брось. Всё равно в рапорте напишешь то, что скажет Полковник, — заметил я.
Федя промолчал.
Плохо быть безопасником. Поисковиком, впрочем, тоже. И здесь, и там дерьмо, только во втором случае оно лежит на поверхности, и его там много. В буквальном смысле.
— Ты, Лось, к себе ступай, отдохни, — посоветовал безопасник.
— Так и сделаю, — заверил я. — Всенепременно! Только ты, Федя, не расслабляйся. Бди! В редкие минуты отдыха я должен спать спокойно.
Последний вагон в составе, безнадёжно застрявшем на путях, специально отвели под общагу для холостяков. Кто хотел, ограждал личное пространство занавесочками, кому было всё равно, спокойно выставлял жизнь на показ. На станции секреты долго не живут.
Я зашёл в мой отсек, растянулся на лавке, подложив руки под голову, и задремал.
— Ба! Кого я вижу! Никак Лося раньше срока из собачатника выпустили?! — прозвучал над ухом насмешливый голос соседа по «апартаментам» — здоровенного, как буйвол, Антохи Игнатова.
От него как всегда воняло бензином. Впрочем, не удивительно. Антоха был шофёром в поисковом караване. Ему по должности полагалось пахнуть горюче-смазочными материалами и прочими отнюдь не благоухающими веществами.
Отвечать на его наивно-восторженное приветствие я не стал, лишь вяло пожал руку и снова закрыл глаза.
— Хватит дрыхнуть, Лось. Неужто на губе не выспался? — Не отставал Антоха.
— Как тебе сказать… Мне, понимаешь, там сон хороший снился, да вот беда: разбудили, не дали досмотреть. Так я весь в надеждах: вдруг продолжение увижу…
На самом деле несколько дней я видел лишь темноту, независимо от того сплю или бодрствую.
— Оставь нелепые надежды, Лосяра. Давай-ка я тебе лучше чайку плесну. Крепкий, горячий, как раз, в твоём вкусе, — продолжил терзать меня Антоха.
