Подземка - Дмитрий Дашко, Михаил Владимирович Бычков

Тяжёлый замок заскрипел, противный звук ржавых сто лет несмазанных металлических пластин вырвал меня из полусна. Ключ с хрустом провернулся, дверь распахнулась, световой зайчик ударил в лицо.

Вот зараза! Так и ослепнуть можно. Я поднял руку, защищая глаза.

— Сидишь? — спросил человек с фонарём.

По хриплому вечно простуженному басу я без труда опознал говорившего.

— Сижу, Федя.

Стоять и лежать на «губе» при всём желании не получится. Размеры не позволят, ни мои, ни помещения. Однако лучше посидеть здесь, чем встать к стенке. Уж больно последствия разные.

— Надоело? — продолжил расспросы хриплый.

— А ты как думаешь?

— Да кто тебя знает, придурка!

— За придурка ответишь, — многообещающе произнёс я.

Невидимый собеседник фыркнул:

— Напугал! Уже дрожу.

— И правильно делаешь, — заметил я.

— Тебя не спрашивали. Давай, вали отсюда, — он отошёл, открывая проход.

Я разозлился:

— Бегу и спотыкаюсь! Ты что, не соображаешь: я сейчас как деревянный. Шутка ли столько времени тут проторчать.

Подумав, решил сменить гнев на милость:

— Кстати, Федя, а, сколько именно меня продержали?

— Достаточно.

Да уж, Федя, наш безопасник, многословностью никогда не отличался.

— Может, поможешь? Мне самому до вечера не выбраться…

— Твои проблемы, Лось.

— Точно, мои, — согласился я. — Ладно, попробую. Встречай героев, страна.

Ноги затекли, я с трудом выбрался из конуры гауптвахты, можно сказать на четвереньках выполз. Бр! Бетонный пол, на который я выпал, был холодным и мокрым. Чтобы не растерять тепло, в темпе оч-чень медленного вальса размял конечности и выпрямился во весь рост. Свобода, ёшкин кот!

И сразу в голове винтики со шпунтиками заработали. Быстро что-то меня выпустили, суетливо… Боюсь, неспроста. Кому-то я понадобился. Интересно, кому и зачем? Обострённое чутьё подсказывало, что ответы на эти вопросы будут дурно попахивать.

— Ты меня как — официально освобождаешь или в порыве самодеятельности?

— Полковник приказал. Будь моя воля, я бы тебя просто пристрелил или здесь гнить оставил. Меньше возни с тобой.

Если Полковник задёргался, жди беды. Ни к чему хорошему его телодвижения не приводят. Я уже испытал это на собственной шкуре, а она у меня одна-одинёшенька.

— За что ты меня так не любишь, Федя? — спросил я.

Ну, просто, чтобы спросить.

— С какой стати мне тебя любить, Лось?! Ты что, девка какая?! — удивился мой освободитель.

— Верно, не девка, — я проверил суставы на гибкость. — Но это ничего не значит. Разве не слышал, что отец Варфоломей глаголет: только любовь к ближнему делает нас настоящими людьми.