Гай звонит. Вошла Ксения Ионовна.
Гай. Дайте воды… чего-нибудь…
Ксения Ионовна. Зуб!
Вошел Зуб.
Зуб. Эх, те-те, те-те… Сомлела дамочка, а хохотала… Эх! (Гаю.) Обижаются на вас дамочки. Пожалеть надо. Люди… Эх!.. (Поднимает женщину.)
Ксения Ионовна вытирает виски рыжеволосой платком. Рыжеволосая очнулась, встала, пошла одна.
Рыжеволосая (с порога). Простите. Мне очень не смешно… (Ушла.)
Гай (Зубу). А мне смешно. А я не млею. Иди ты, воздыхатель…
Не видит, — вошла Наташа.
Довольно! Никого не принимаю. Меня нет. К чорту это!.. Не буду думать…
Наташа. Вас нет, но я есть.
Гай. Еще? Опять?.. Ах, Наташа! Дорогой гость!
Зуб и Ксения Ионовна ушли.
Садитесь. С тех пор как был на вашей свадьбе, наверное, не видал вас. Фукс поручил мне вас, и я хранитель верности, я ваш евнух. (Усмехнулся.) У вас независимое лицо. Вы уже отреклись от мужа?
Наташа. Не я отреклась от него, а он от меня.
Гай. Наташа! Только не устраивайте этого… Они тут меня перепугали до истерики… Фукс сегодня вызван из Америки. Без него у меня крах.
Наташа. Фукс не вернется из Америки. Вот его письмо ко мне. У него нашлись свои дяди и тети. Он теперь богат. Вот письмо. Просит понять… Месяц мы прожили. Он уехал — и сбежал. Я должна его понять.
Гай. Понять нетрудно, но простить нельзя… Скучновато, чорт! Голова трещит… Вы понимаете, что для меня этот инженер? Вы помните, как мы его берегли?
Наташа. Он здесь пишет вам лично.
Гай. Не надо, не читайте.
Наташа. Да. Я-то пришла к вам просить устроить меня на работу. Я работала у Фукса. Я немного выше, чем чертежник. Все это знают. Только я не хочу вернуться обратно в вашу лабораторию.
Гай. Идите туда, где вам будет лучше.
Наташа. Спасибо. Дайте мне записку к Софье Андреевне.
Гай. Я ей сам скажу… Печально живем, друзья! Я тоже теперь один.
Наташа. Как? Я только что видела Эллу…
Гай. Это не Элла. Это противоположность Эллы. Меня не радует то, что я вижу близкого мне человека, который выдумал самого себя… Впрочем, не о том теперь речь. Ваш муж сбежал, и его уже заменить некем.
Наташа. А что такое?
Гай. Станки… проклятые станки, которые он бы мне переделал. Он единственный был у меня… Эта мысль пришла мне сегодня в голову как спасенье, и вот вам… Ну, что делать! А денег не дадут.
Он это говорит уже не Наташе. Она тихо идет. Остановилась.
Наташа. Григорий Григорьевич, заходите. Бабёнки наши меня не любят, а так ничего. Правда, буду рада.
Гай. Ухаживать еще начну.
Наташа. Ну, ухаживайте.
Гай. Разве мы можем ухаживать, когда станки… станки…
