Где же Пушкин? Надо же мне учиться сейчас. Вот он-сам Пушкин.
(Перелистывает.) «Уж небо осенью дышало…» «Деревня, где скучал Евгений…» Дальше: «Он слушал Ленского с улыбкой…» «Сердечный друг, ты нездорова…» «Оставь меня, я влюблена…» Вот оно, начинается!
Письмо Татьяны предо мною:
Его я свято берегу.
Фу, у меня даже сердце трепещет! Я тоже нездорова. Вот оно…
Я к вам пишу — чего же боле?
Что я могу еще сказать?
И складно и трогательно.
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Зачем же? Зачем же так прибеднячиваться? Это уж, знаете, я в корне несогласна! Презреньем… наказать… Это у меня никак не получается.
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Какая-то она угнетенная, что ли, а ведь жили богато. Зачем вы… Ах, как хорошо! Ах, как подходит для моих чувств!
Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Нет, не подходит. Теперь нет забытых селений. Теперь все селенья на учете. Это письмо отсталое. Мученья хотя подходят…
То в высшем суждено совете…
То воля неба: я твоя…
Что же это? Совет и небо… религия… Вот обидно!
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель?..
Ангелы-хранители… Смешно. Искуситель коварный… Что такое искуситель? Чорт? Татьяна, а мне не подходит. Пушкин, а мне не годится. Вот обида! Может, я зарвалась и считаю себя культурнее такой знаменитой барышни? (Вдруг.) Пишу! Пишу это место своими словами, как она!
Вообрази, я здесь одна,
Никто меня не понимает…
Правда, очень правда.
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Это очень прекрасно. Но только Татьяна была опять-таки малоактивная. Разве можно так опускаться? «И молча гибнуть я должна». А если поставить вопрос ребром — и молча гибнуть я должна? «Люблю» — пожалуйста, но без этих «молча», без разных «я вас люблю», без всяких писем. Подумаешь — Пушкин! Тоже, наверно, были хорошие цацы со своим Евгением Онегиным! Конечно, они беспартийные, помещики… А Николай Кременской… Прискачет он на рассвете в поле, сам веселый, и он всех знает, и все мы знаем его. Нет, он наш, и он у нас герой… вот как я его обожаю. Я тоже, наверно, несчастная. Ах, милый, дорогой Пушкин! Написать? Да?
Я вас люблю, чего же боле,
Что я могу еще…
Правильно. Рассудок уже не работает.
Вошла Людмила.
Людмила. Машка, пойди глянь на барометр у отца.
Маша. А что?
Людмила. Снег пошел.
Маша вышла, вернулась.
Ну, что там?
Маша. Что, что!.. Все равно что.
Людмила. Машка, что ты как пьяная?
