— Майор милиции.
— Гы-ы.
За окнами сменялись безрадостные пейзажи: мрачные полосы лесопосадок, каменистые пустыри, обрамлённые мерцающими огнями далёкого города.
Машина затряслась — выехала на грунтовую дорогу. Знать хотя бы, что за место!
— И куда мы приехали? — дерзко бросила Ольга, стараясь подавить дрожь.
— Фиг его знает, я не местный. Место клё-ё-ёвое.
Да уж: камни, камни, камни, дистрофичный кустик, жмущийся к земле, впереди — серебристый сплав луны и моря.
Приглушённый хлопок — девушка подпрыгнула на сидении. Пока ничего страшного — Вано открыл шампанское, протянул наполовину наполненный пластиковый стаканчик.
— На, выпей за меня.
— Я не пью вообще.
— Ну, за меня!
Вано опрокинул стакан в рот, заел конфетами. Девушка потянула ручку — дверь по-прежнему заперта! Ничуть не стесняясь, Вано присосался к бутылке. «Огм, огм, огм», — задёргался его кадык. Напившись, он громко рыгнул.
Чуть выше коленки легла горячая розовая рука.
— Сама дашь или как? Слышь, ну, шо те стоит, а?
Рука поползла выше.
— Сама, только в туалет схожу…
— За идиота держишь?
Чёрт! Вот чёрт! Что теперь? Что?!!
— Между прочим, я отправила смс с номером твоей машины родителям, — сощурившись, прошипела Ольга, — если со мной что-то случится…
— Плевать. Не дёргайся, а?
— Давай хотя бы выйдем… на природе?
— Здесь удобней.
Лучше сдохнуть! Прицелившись, Ольга ударила шпилькой в висок. Вано успел уклониться — удар прошёл вскользь, слегка оцарапав кожу. Ну, теперь, точно, всё!
— Ах, ты мыша! Коза драная!
От первого удара Ольга защитилась набитыми на тренировках предплечьями. Не было времени думать. Вообще. Второй удар достиг цели. В голове зазвенело, перед глазами заплясали золотистые мушки. Из носа хлынуло горячее, солёное…
— Урод недоразвитый, — слизывая кровь, прорычала она.
Голос срывался. Только не разреветься!
Толчок, падение…камни под щекой. Уже не в машине. Бежать! Ольга рывком вскочила, но была схвачена за волосы. Удар — лбом об капот. Ё-ё-ё!.. Солёное во рту. Тошнит. Ничего не видно. Боль — всеобъемлющая, наполняющая мир… слабее… слабее.
Если бы это был голливудский, или какой-нибудь другой фильм, на помощь пришёл бы герой. В реальности герои не приходят. Их просто нет.
Ольга узнала колючий озноб, узнала тёмную муть, поднимающуюся изнутри. Ярость. Нечеловеческая ненависть. Когда она вырывается, наступает тьма, тело живёт своей жизнью.
«Хорошо, не буду помнить… этого», — вспыхнула последняя здравая мысль.
Она вырывалась? Наверное. Кусалась? Может быть. Кричала?
