— Думаю, это подтверждает мое мнение, — сказал он; но его взгляд не отрывался от маленького убийцы.
Мальчик щелкнул предохранителем. Похоже проверял не включен ли он…
— Все в порядке, сынок, — сказал Скирата так мягко, как только мог. Его не волновал поджаренный каминоанин, но он опасался последствий для ребенка. И вдруг преисполнился абсолютной гордости за него — за всех них. — Тебе не стоит стрелять. Я не дам ему даже коснуться любого из вас. Просто отдай бластер.
Ребенок не шевельнулся; бластер не дрогнул. В таком возрасте нужно больше интересоваться игрушками, чем точным выстрелом.
Скирата медленно присел позади него, стараясь не спровоцировать стрельбу.
Но если мальчик повернулся к нему спиной… то он ему доверяет, не так ли?
— Давай… просто опусти его, мальчик. Теперь дай мне бластер, — он продолжал говорить так мягко и ровно, как мог; но на деле разрывался между подбадриванием и желанием сделать это же самостоятельно. — Ты в безопасности, я обещаю.
Мальчик помедлил, по-прежнему держа Орун Ва на прицеле.
— Да, сэр, — и опустил оружие к боку. Хороший мальчик. Скирата вытащил бластер из маленьких пальцев и поднял ребенка на руки. Он снизил голос до шепота:
— Отличная работа, кстати.
Каминоанин не проявил гнева — просто желтым морганием выразил бесстрастное разочарование.
— Если это не демонстрирует их нестабильность, то…
— Они идут со мной.
— Решать не вам.
— Да, решать мне, — вмешался Джанго. — И тут все в порядке. Кэл, уведи их, а я все улажу с Орун Ва.
Скирата, прихрамывая, направился к двери, убедившись, что находится между детьми и каминоанином. Он прошел половину пути по коридору, сопровождаемый странной свитой из юных «отклонившихся», когда мальчик, которого он нес, дернулся у него на руках.
— Я могу идти, сэр, — сказал он.
Отменная артикуляция, беглая речь — маленький солдат, куда старше своего возраста.
— Хорошо, сынок.
Скирата опустил его на пол, и дети собрались позади него, удивительно тихие и дисциплинированные. Они не показались ему опасными или с отклонениями… пока вы не считаете «отклонением» кражу оружия, проведение отвлекающего маневра и попытку пристрелить каминоанина. Скирата подобное ненормальным не считал.
Дети просто пытались выжить, как и должен поступать любой солдат.
И они выглядели на четыре-пять лет, хотя Орун Ва определенно сказал, что им два года. Скирате вдруг захотелось спросить — много ли времени они провели в этих жутких душных транспаристиловых чанах, в холодных и жестких цистернах, которые ничуть не походили на темный уют утробы. Наверное, это напоминало утопление. Могли ли они видеть, как плавают другие? Понимали ли они, что с ними происходит?
