«А ты бы сам отменил? — спросил себя Сталин и тут же себе ответил. — Нет, конечно. Что я ненормальный?».
Он вдруг вспомнил слова председателя Московского Совета Смидовича, сказанные в сентябре на заседании ВЦИКа, на том же заседании, где Свердлов продавил свое постановление о терроре: «Эта война ведется не для того, чтобы привести к соглашению или подчинить, это война — на уничтожение. Гражданская война другой быть не может».
Теперь по указанию Свердлова, хотя и не прямо, а исподволь, проводится политика, направленная против казачества.
Сталин вернулся к столу, взял депешу Троцкого и еще раз перечитал.
«Так еще немного и можно ждать Декрета по борьбе с казаками, еще пара восстаний и все, — неожиданно вывел для себя Нарком национальностей и, перечитав мысли Троцкого по казачеству, заключил, — Лев закопался в тактических вопросах и не увидел очевидного. Товарищ Свердлов целенаправленно ссорит нас с казачеством, как до этого с деревней. Но зачем?»
Сталин раскурил опять потухшую трубку и продолжил размышлять.
«Яков явно не хочет договариваться с крестьянством, искать компромисс с теми ради кого мы и затеяли эту Революцию. Он что маньяк и хочет всех расстрелять? — припомнились обстоятельства расстрела последнего царя и всей его семьи. — И с Николаем как-то странно и сумбурно все получилось. Свердлов отдал указание и того зачем-то перевезли в Екатеринбург, под нос Колчака, а потом „срочно“ расстреляли. Опять — зачем? Точно маньяк. Только поссорил нас с англичанами и их союзниками. Теперь хочет оставить без хлеба и крестьян? Совсем маньяк!»
Иосиф Виссарионович прохаживался и бормотал.
— Хлеб, крестьяне, Царь, Англия.
Так продолжалось еще несколько минут.
Вдруг Сталин резко остановился.
«Эйтингон прав. У товарища Свердлова очень интересные родственники. Точнее — братья».
Один из них, Вениамин Михайлович, был раньше банкиром в Америке, до Октябрьской революции жил в САСШ, где руководил банком, якобы разорился и был вынужден жить в бедности. После революции, в 1918 году, по вызову Якова Свердлова вернулся в РСФСР и был назначен Наркомом путей сообщения, но на этом посту пробыл совсем недолго и проявил себя неудачно. Сейчас состоял при своем брате Якове. Другой брат — Пешков Зиновий Алексеевич, был личностью интереснейшей. Приемный сын Горького, порвавший с Россией и живший во Франции. Офицер французской армии, он периодически приезжал к Колчаку.
«Еще бы. Белочехи же, официально — часть французской армии».
