Блюмкин пожал плечами, словно говоря, что ему все равно этого не понять и спросил об указаниях. Я подумал и, поняв, что иначе мне не светит даже пары свободных минут, попросил принести кофе.
Я пил кофе и размышлял о прошедшей встрече с Иосифом Виссарионовичем. Пришел к выводу, что она прошла хорошо. Результат был и хороший результат.
Допив кофе и вздохнув, я вызвал секретаря и отправился в вагон к военспецам. Пора было расставить все точки над всеми буквами.
Когда я вошел в комнату совещаний, меня оглушил гомон, который издавали находящиеся внутри люди. Блюмкин подметил все верно. Спорили в голос, иногда не стесняясь в выражениях. При моем появлении работа не прекратилась, бывшие офицеры в большинстве своем, увлекшись, не заметили Предреввоенсовета.
Шапошников держал в руке несколько листов, как будто отбиваясь от наступавшего на него Лебедева, который явно что-то выговаривал будущему начальнику оперативного отдела. Рядом с ними сидел Бонч-Бруевич. Он так ожесточенно что-то писал на листе бумаги, что у меня сложилось впечатление, будто Михаил Дмитриевич задался целью сделать в столе дырку своим карандашом, появления Троцкого в вагоне он не заметил совершенно. Как и стоявший рядом и что-то подсказывающий Бонч-Бруевичу Иван Христофорович Паук. По центру салона для совещаний Андрей Евгеньевич Снесарев о чем-то ожесточенно спорил с Андреем Андреевичем Свечиным. Эти двое поминали всуе, то Мольтке-старшего, то Мольтке-младшего, то Наполеона и Суворова. Эти двое тоже не заметили вошедшего Льва Давидовича сразу, настолько увлеклись. Их спор прекратился в тот момент, когда стоявший рядом с ними, молчавший и внимательно слушавший их спор, Фрунзе неожиданно громко выдал, что «большие батальоны всегда правы». После этих слов оба военспеца с громадным удивлением уставились на Михаила Васильевича. Они явно не ожидали услышать от него одну их любимых поговорок Наполеона. В этот момент они и заметили, что в вагон вошел Предреввоенсовета.
Самойло что-то обсуждал с Зайончковским, Селивачевым и Сытиным, при этом он карандашом указывал на карту, на которой что-то чертили Балтийский и Новицкий. Тут же присутствовали и военные специалисты, помогавшие Шапошникову в разработке оперативного плана.
Наконец все обратили внимание на меня.
— Здравствуйте, товарищи, — обратился я к присутствующим.
— Здравия желаем, товарищ Предреввоенсовета, — бывшие офицеры ответили синхронно.
«Вот что значит быть военными. В крови заложено приветствие начальства», — подумал я. Из общего строя выбился только Фрунзе, который, осознав это, несколько смутился.
