— Какое несчастье.
Убогое подобие соболезнования, но других слов у меня не нашлось.
— Бобби тогда был еще подростком, и после смерти матери у него была черная полоса. — Алан вновь поднял на меня глаза. — Бобби учится... то есть учился на врача. Он думал, что, если выиграет время, успеет найти лекарство от этой болезни, поэтому три года назад принял Дар. — Пальцы Алана сомкнулись на солонке. — Может быть, я и не вполне одобряю образ жизни, выбранный Бобби, но он все равно мой сын. Больше у меня родных нет.
Мгновение-другое я смотрела ему в глаза, потом мягко сказала:
— Мистер Хинкли... то есть Алан, мне очень жаль, но я и в самом деле ничем не смогу вам помочь. Даже если Мелиссу убил другой вампир... Понимаете, я проверяю, есть ли чары, затем уничтожаю или обезвреживаю их. Вот и все.
Мне не хотелось говорить ему, что в вампире, который убивает жертву, подчистую высосав у нее кровь, нет ничегошеньки волшебного.
Алан покрутил солонку.
— Вот мы и хотим, чтобы вы осмотрели Мелиссу и проверили, нет ли там чар. Следователь утверждает, что, судя по уликам, вампир-партнер у нее был всего один, Бобби, но мы подумали: а вдруг второй вампир замаскировал свои укусы чарами?
«Утопающий хватается за соломинку», — подумала я.
— Кроме того, вы ведь работаете в клинике «Надежда» при Комитете по этике межвидовых отношений, а они лечат жертв вампиров, поэтому...
— В этой клинике лечат не только тех, кто пострадал от вампиров, а вообще жертв любого магического воздействия, — перебила я.
— Да, но вы-то разбираетесь в вампирских укусах получше коронера и повидали их больше.
«Ага, только вот маленькая поправочка: все следы укусов, которые я видела, были на живых, а не на покойниках».
Алан опять покрутил солонку.
— Мы думали, что, если вам удастся снять чары, маскирующие чужой укус, вы, может быть, определите личность укусившего.
В животе у меня образовался холодный комок.
— Мистер Хинкли, даже если на теле жертвы есть следы укуса, нанесенного другим вампиром, и они замаскированы чарами и даже если я сумею обнаружить их, то определить, кто именно кусал, мне никак не по плечу. И коронеру тоже, если только в его распоряжении не будет подлинного образца укуса, чтобы было с чем сравнивать. Да и то... ДНК вампиров позволяет определить, лишь к какому вампирскому роду принадлежит кусавший, но не конкретную личность.
Алан взглянул на меня в упор:
— А мы думали, вы с этим справитесь... магией.
Сердце у меня бешено заколотилось. К чему это он клонит? Уж не к тому ли, что вампиры возомнили, будто я навострилась опознавать их укусы с помощью волшебства? Уже одно это ставит меня в опасное положение. Помимо прочих обстоятельств дела.
