– Ваши вещи, Кеннеди, в пакете, на заднем сидении, – сказал Рональд. – Но переодеваться в штатский костюм не советую. Людям в цивильном предписано сидеть по домам и не высовывать носа.
Кеннеди последовал совету, лишь надел часы, подплечную кобуру с содержимым, да переложил в карманы необходимые мелочи. И отметил – игра в псевдонимы, похоже, закончена.
– Изъятие прошло без проблем? – спросила Элис у Рональда.
– У спецназа ВВС проблем не бывает, – хмыкнул тот. – Проблемы могут возникнуть у двух мордоворотов, стороживших камеру хранения госпиталя, – когда они оклемаются.
Элис начала выспрашивать подробности, но Кеннеди перебил:
– Подождите… Объясните толком, что происходило в мире, пока я отлеживал бока на больничной койке? По-моему, я проспал конец света…
– Да так, происходили всякие мелочи, ничего серьезного, – успокоил Рональд. – Джордж-младший тут чуть было не объявил войну Канаде – заявил, что самолеты террористов базируются на ее территории, и потребовал допустить наши войска для поиска и уничтожения замаскированных аэродромов. Канадцы надули щеки, заявив, что их королевская конная полиция справится с любыми террористами, если таковые вдруг объявятся на суверенной канадской территории, – но поскольку не объявлялись, то и говорить не о чем. Госдеп и их МИД обмениваются грозными нотами, в десяти пограничных штатах объявлено военное положение – но дураку ясно, что никакой войны не будет… А больше ничего нового.
Сюрреалистичное чувство ненастоящести происходившего усиливалось. «Может, на самом деле я все еще валяюсь в коме? – мелькнуло у Кеннеди. – И все это мой бред?» Мысль была успокаивающая, но он ей не поверил. Бред никогда не изобилует столь мелкими и конкретными деталями…
Кеннеди вздохнул и решил исходить из того, что всё всерьез.
– Рональд, я не знаю вообще ничего, – сказал он. – С того самого момента, когда мы сидели в твоем номере отеля – и вдруг начали падать бомбы.
Объяснила ситуацию Элис:
– В Гамильтонвилле все повторилось. Один к одному, за исключением количества атаковавших объектов – на этот раз их оказалось пять. Появились ниоткуда – практически в той же точке, вывалили бомбы – ровно пятьдесят штук – и исчезли в никуда. Опять через семнадцать минут.
– Взорвались все бомбы?
– Все до единой, – подтвердила Элис. – Хорошо хоть точность бомбометания не возросла. Наши потери – двадцать семь убитых, свыше полутора сотен раненых. Единственная толковая вещь, которую сделал Эмнуэльсон – это то, что он разместил своих людей на городской электростанции. И те, сразу – едва услышав сирены, – обесточили весь городок. А так эти его сирены принесли больше вреда, чем пользы… Большинство раненых и несколько погибших, – просто результат возникшей паники.
