Отряд остановился, как раз возле трухлявого указательного столба. Шут залез на столб, огляделся.
– Погони нет, на дороге пусто.
– Вот и хорошо. – Боня сел на колесо, не обращая внимания на грязь. – К сожалению, заморочка тоже кое-что из меня вытянула. Не знаю, что именно, важное или ерунду какую, но вытянула. Надо было ее не отпускать, куда-нибудь запрятать, что ли.
– Мы ее и запрятали, – Тимыч похлопал Хозяйственного по плечу, – надежно! В банку из-под сахара. А банку в кустах укрыли, сто лет искать будут – не сыщут.
– Молодцы, – похвалил рыцарь, – там крышка винтовая, заморочка сама оттуда никогда не выберется. А сахар куда пересыпали?
– Выкинул я его, – равнодушно ответил Тим.
– Сахар? – ужаснулся Боня. – Выкинул?
– Так тебя же спасали, – оторопел Тимыч, – не до сладостей.
– Можно было сначала аккуратненько ссыпать сахарок в кулечек, а потом спасать! На дне повозки их десяток лежит. Два десятка! Вот растяпы, вот бестолковые, – возмутился рыцарь, – как теперь чай пить прикажете? В лесу сахар не купишь, между прочим!
Тим растерянно смотрел на Хозяйственного. Странное дело – чем больше распалялся Боня, тем смешнее становилось Тимычу. Словно его изнутри что щекотало. И когда Хозяйственный сказал про лес, Тим захохотал. Так захохотал, что упал на землю и начал кататься, словно очумелый енот, аж икать стал. Хохочет и икает, икает и хохочет. Боня сконфузился:
– Чего я смешного сказал? Ишь как вас разобрало.
Шут надувал щеки, сдерживая смех, но не смог, захихикал. Так и сидел на Люпе, хихикал и себя подкачивал.
– Ну вы даете, – рыцарь высморкался, – нашли себе клоуна. Сахар, он, между прочим, для мозгов очень полезен. Вам его сейчас не меньше десяти столовых ложек за раз надо было бы съесть. Как лекарство. А то поглупели прямо на глазах. Хохочут, понимаешь, когда им дело говоришь. Ох, горе мне! Чай без сладкого… – Боня замолчал, принялся бесцельно перекладывать вещи в повозке, искоса поглядывая на Тима.
Мальчик успокоился не сразу. Пришлось Шуту отпаивать его водой, унимая икоту. Наконец припадок веселья закончился, и Люпа повезла друзей в другую сторону, по правой развилке. На сырой черной доске указательного столба в память о происшествии остался меловой рисунок, сделанный дрожащей от икоты рукой: стрелка в сторону болотца и рядом оскаленный череп с перекрещенными костями. Просто и доходчиво.
В сыром тумане глухо захлопали крылья. Большая черная птица опустилась на дорогу рядом со столбом. Неправильная птица, без головы.
