Тим нещадно колотил его по спине, выбивая воду из легких.
– Хва… хватит меня ду… дубасить, – невнятно пробормотал рыцарь и на четвереньках побрел к сухому месту. Поняв, что с Боней пока можно повременить, Тимыч кинулся к Шуту. Резиновый человечек уже стоял на ногах и быстро озирался, по-прежнему зажимая рот руками.
– Не знаешь, куда выплюнуть? – озабоченно спросил Тим. Шут кивнул. Тимыч кинулся к повозке, раскидал сверху все, нашел большую стеклянную банку с сахаром, отвинтил крышку, небрежно высыпал сахар на землю.
– Плюй, – мальчик быстро сунул посудину под нос Шуту, тот жадно приник к ней ртом. Серая масса мигом заполнила банку, забурлила внутри нее; Тим ловко приладил на место крышку, осторожно отнес емкость в кусты. Шутик принялся ожесточенно работать насосом, часто открывая рот как пойманная рыба – вентилировал себя. Из его рта вылетали мелкие шарики кисельного тумана и тихо плыли к болотцу, против слабого ветерка.
– В жизни ничего противней не глотал, – пожаловался Шут, когда его внутренности полностью очистились, – отвратительно, просто невозможно!
– Вкусом на что похоже? – Тима заело любопытство. Шутик кивнул в сторону банки:
– Глотни, узнаешь.
Хозяйственный в это время потихоньку пришел в себя. Нетвердо ступая, он подошел к Люпе, ухватил ее за уздечку и молча повел лошадь прочь от опасного места. Тим переглянулся с Шутом, они поспешили за повозкой.
– Банку возьмем? – на ходу спросил Шут, прыгая рядом с Тимом. – Отмоем, сахару насыпем.
– Да черт с ней. – Тим ускорил шаг, догнал Боню. – Как ты, все нормально?
– Кха-кха. Вроде бы ничего. – Боня опасливо оглянулся назад. – Где эта дрянь? Та, что мне на голову села. Лурдина заморочка.
– Заморочка? – переспросил Тимка.
– Ну да, да, – нетерпеливо подтвердил Хозяйственный, – куда вы ее дели? Заморочку никак нельзя отпускать на волю. Она теперь про нас слишком много знает и все Лурде доложит.
– Как так? – все еще не мог понять Тим. – Как доложит? Оно что, живое, что ли? Я-то подумал – какой-то болотный отравляющий газ. Иприт, например… Лучше расскажи все по порядку, не торопясь.
– Да-да, – поддакнул Шут, привычно устраиваясь на лошадку, но задом наперед – чтобы рыцаря видеть. – Обязательно по порядку, а то я запутаюсь.
– Ох, – Боня осторожно потер затылок, поморщился, – голова у меня болит, страсть! Когда заморочка – вам она назвалась безымянным – меня оседлала, я сначала ничего не почувствовал. Холодно только голове стало и сыро, словно снега насыпали. Хотел я маковку потереть, а рука не поднимается. Иду к вам и с каждым шагом как Чос становлюсь – ничего не чувствую, прям весь деревянный, честное слово. И мысли в голове такие злые бродят! Так и хочется кого-нибудь придушить, замучить. Изничтожить! Тут я к вам подошел, ну и… Сами знаете. Главное, я кое-что запомнил от этого «безымянного». Лурда после войны везде вокруг Сторожевой горы ловушек понаставила, теперь никто к ее жилищу незаметно не подберется. Здесь она болотце наколдовала, придумала из гнилого тумана вылепить себе слуг и назвала их заморочками. Налетит такая заморочка на случайного путника, высосет у него из головы все новости и к Лурде с докладом: так, мол, и так, вот что в мире творится. А путника… – Боня вздохнул. – Эти твари умеют у людей сердце останавливать. Если бы не Шут, я б уже в болоте на дне лежал. Совсем мертвый. Эх, не хочу даже об этом говорить… Да, так вот. Лурда прослышала про тебя, Тимка, про то, что ты не из нашего Королевства – кстати, она и про меня знает, и про Шута… Забеспокоилась колдунья! Чем-то напугал ты ее, Тим, вот только чем? Короче, ищет она нас… пока что слуг своих погнала на поиски. Но я уверен, скоро и сама нами займется. Лично! – Боня опять закашлялся, схватился за грудь. – Стоп, надо отдышаться.
