Наступила теплая ночь, громадная луна серебрила улицы: незнакомые созвездия подглядывали за друзьями из-за облаков, прохладный ветер разгуливал по крышам. На узкой обходной улочке неярко светились фонари таким же голубым таинственным светом, как и в книжном хранилище. Где-то далеко десять раз глухо пробил колокол.
– Засиделись мы у Штота, – проворчал Боня, – хоть и с пользой для дела, но засиделись. Впрочем, город у нас спокойный. И все же ночью детям гулять по нему не рекомендуется. Могут обидеть.
– А ты на что? – беззаботно улыбнулся Тим. – С таким начищенным мечом?
Улицы были пусты. Только кошки с воплями гонялись друг за другом по дороге, резвились в лунном свете.
– Неужели все спят? – спросил Тим, прицеливаясь камнем в кошку на фонаре. – Лежебоки!
– Тим! – Боня вовремя схватил его за руку. – Перестань, нашел себе занятие. Вот Канику расскажу, как ты с котами воюешь! Порадую его твоей любовью к животным.
Тимка отбросил камень, отряхнул ладони и показал кошке язык. Внезапно та с визгом рухнула со столба, шлепнулась на землю и, задрав хвост, тигриными скачками умчалась прочь. Тим застыл с высунутым языком – с черного неба на столб спикировала чудная громадная птица с пятью черными крыльями. Птица медленно пошевелила ими и вдруг сорвалась, нырнула вниз, в далекую темноту улицы.
– Перчатка, – холодея, прошептал Тим, – Боня!
Хозяйственный оглянулся на него.
– Там, – Тимыч показал пальцем на столб, – только что была огромная перчатка. Летучая! Приземлилась впереди, за столбом.
– Ты уверен? – жестко спросил рыцарь.
– Клянусь жалом скакула! – Тим стукнул себя в грудь кулаком.
– Достань кинжал, – сквозь зубы процедил Боня, обнажая меч. Тим порылся под курткой: скакулий кинжал всегда висел у него сбоку, скрытый одеждой, чтобы не привлекать ненужного внимания. Тим выдернул кинжал из кожаных ножен, крепко сжал в потной ладони витую золотую ручку.
– Отступаем, – прошептал рыцарь, – к библиотеке, оттуда пойдем другой дорогой.
Они попятились. Из темноты – там, впереди, – донесся громкий смешок, кто-то шумно завозился, послышался лязг железа.
– Эй, храбрый рыцарь, – с издевкой просвистел оттуда знакомый Тиму голос, – куда же ты, о доблестный воин? Темноты испугался, хе-хе. – Несколько голосов мерзко захохотали, заулюлюкали.
– Нежить поганая! – возмутился Боня. – Был бы я один, без мальчика, я бы с вами поговорил!
– Поговорил бы он! – изумился свистящий. – Ой, напугал, ой, страшно, – и засмеялся – хрипло, взахлеб. Нагло.
