Мы предстали перед командиром подводной лодки «Осирис». Он отвел нам место в здании, которое занимали моряки английского флота, и посоветовал из соображений предосторожности не выходить на улицу, просил также пораньше лечь спать, так как на следующий день начинался период тяжелых тренировок. Наутро мы приступили к учениям на базе подводных лодок в Порт-Фуаде, находившемся на восточном берегу Суэцкого канала. Учения включали в себя греблю стоя, повернувшись лицом к носу лодки, как принято у арабских докеров; заплывы в ночное время с незаметным приближением к защищенной и охраняемой цели (чаще всего целью служила сама подводная лодка «Осирис»). Мы привыкли здесь к жизни моряков-подводников и изучали на воде особенности подводной лодки.
После изнурительных двухнедельник учений в Порт-Саиде нас перебросили в район Красного моря. В Джабал-Атаке, в 40–50 км к югу от города Суэц для нас поставили палатку рядом с лагерем, в котором размещалось южно-африканское подразделение. Зона, в которой мы поместились, была объявлена запретной для солдат соседних лагерей.
На учениях, проходивших здесь, я понял цель операции, к которой нас готовили. В нашем распоряжении была арабская лодка средней величины, весьма безобидная на вид, к килю которой под водой крепилась мина метров в шесть длиной и весом в 700 кг. От заднего конца мины тянулся стальной трос, покрытый резиной, а второй конец троса был прикреплен к большому магнитному диску, который в свою очередь соединялся со щитом металлического руля. В ходе тренировок мы подплывали на нашей лодке к кораблю, стоявшему на якоре вблизи от берега. Когда мы приблизились к кораблю, я разглядел на палубе офицеров высокого ранга, остальные члены команды находились по приказу в трюме. Операция должна была проходить ночью. Мы приблизились к кораблю и тренировались в отсоединении мины от нашей лодки и прикреплении ее к нижней части корабля. В нашу задачу входило освободить мину от креплений, не вызвав подозрений на палубе. Затем один из нас должен был проскользнуть позади лодки, нырнуть и, проплыв под ней, подобраться к нижней части корабля, очистить ее от наросших водорослей и прикрепить к ней предварительно освобожденный магнитный щит. Пока наш боец возвращался на лодку, мы освобождали крепления и мина свободно погружалась в воду, соединенная металлическим тросом с магнитом, который уже был присоединен к нижней части корабля. Освобождение третьего крепления было предназначено для введения в строй механизма замедленного действия, через пять минут после чего должен был произойти взрыв. Тут-то мне стало страшно. Так как я знал, какова взрывная мощь мины весом в 700 кг и каковы потенциальные возможности удалиться на нашей лодке после взрыва, не вызывая подозрений, я понял, что у нас не будет никаких шансов остаться в живых. Я предложил внести небольшие изменения в план, позволявшие нам успеть вернуться на подводную лодку, на которой, как предполагалось, нас должны были снова доставить на базу. Однако мои предложения не были приняты. Я стал еще больше опасаться: предусмотрено ли, что подводная лодка будет нас ждать? Меня словно громом поразило. Деталь к детали — и картина, возникшая у меня перед глазами, породила недоверие ко всему, что было связано с этой операцией. Еще в Порт-Саиде и в Джабал-Атаке наши союзники заботились о нашей полной изоляции, чтобы предотвратить любой контакт с окружающими. Против обыкновения нам не выдавали денег на карманные расходы. Было установлено, что Бейрутский порт будет нашей исходной базой. Напрашивался вывод, что зоной действия будет один из портов нейтральной Турции. Союзникам к тому времени еще не удалось устранить немецкое влияние на правительство Турции. Я полагал, что нам предстояло произвести опасную диверсию на корабле союзников. Все подозрения пали бы тогда на Германию, а у союзников появились бы выгодные аргументы, чтобы заставить Турцию отказаться от нейтралитета. Я полагал, что англичане не хотят, чтобы мы остались в живых после операции. Если турки захватят нас в плен, они смогут дознаться, от кого исходило задание. Если же будут обнаружены тела диверсантов, турки смогут опознать их, и вся вина будет возложена на ишув. Все свои подозрения я держал про себя и ничего не говорил товарищам.
