Примерно год назад Эдит вернулась на работу в агентство. Регги проявлял все большую изобретательность в придумывании самых невероятных проектов, каждый из которых, по его глубокому убеждению, сулил золотые горы. Он пытался организовать английскую футбольную команду, состоящую исключительно из чернокожих игроков, частное детективное агентство, в котором были бы собраны звезды сыска из всех областей криминалистики, рок-группу лилипутов. Однако каждый раз гений Регги упирался в какие-нибудь непредвиденные обстоятельства, и все его проекты лопались подобно мыльным пузырям.
Тем временем отец Эдит, успевший стать свидетелем чудесного исцеления дочери и порадоваться за нее, умер, оставив ей пятьдесят тысяч фунтов. Это была весьма значительная сумма. Они положили ее на накопительный счет в банке, и Эдит доходчиво объяснила мужу, что эти деньги ни при каких обстоятельствах не будут потрачены на его завиральные идеи, а будут храниться на черный день, чтобы поддержать их семью, если Эдит когда-нибудь вновь потеряет работу, или до тех пор, пока врачи не дадут ей стопроцентную гарантию, что она окончательно выздоровела и теперь ей ничто не грозит.
С головой погрузившись в воспоминания, Эдит не заметила, как такси доехало до Эшли-плейс и остановилось напротив главного входа в Вестминстерский собор.
— Приехали, мэм,— сказал водитель.
Эдит расплатилась по счетчику, добавила щедрые чаевые, которым таксист был обязан ее хорошему настроению, и вышла из машины. Поднявшись по скользким от дождя ступеням, она вошла в собор.
Ей объяснили, как найти кабинет архиепископа. Открыв дверь, она с удивлением обнаружила, что в небольшой, со вкусом обставленной комнате ее ожидают трое мужчин. Когда она вошла, все трое встали. Строгого, широкого в кости архиепископа она узнала сразу, а двоих других вообще знала давно и близко. Одним был ее приходской священник, отец Вудкорт, как всегда моложавый и розовощекий. Второй мужчина с окладистой бородой был не кем иным, как удивительным доктором Макинтошем, врачом, который следил за состоянием ее здоровья во время последнего паломничества в Лурд.
Мужчины тепло приветствовали Эдит, и архиепископ гостеприимно предложил ей сесть в самое удобное кресло, стоявшее по другую сторону его стола. Пока все садились, отец Вудкорт осведомился у Эдит о ее здоровье, а доктор Макинтош сделал какое-то забавное замечание относительно скверной погоды. Один только архиепископ Хеннинг, казалось, не был склонен к пустопорожней болтовне.
