— То-то, я когда этому мунделю звоню, каждый раз у нее нет каких-то, бл…, средств на счете, — саркастически сказал Леша, тоже обращаясь почему-то к Славе. — Это, конечно, все потому, что связь дешевая, ага.
— Ну, я просто говорю много, — не смутился Дима. — Я говорю постоянно, каждый день, с утра до вечера.
— Жрешь ты постоянно! — сказал Леша. — Столько пива выжирать каждый день, это ж сколько денег надо! И при этом мучается со своей помойкой. Да ты за такие бабки мог бы уже давно мерин купить шестисотый! Пару месяцев пива не жрать, и все. Алкоголик, тунеядец.
— Э…э, — сказал Дима, неловко улыбаясь, — а, слушайте, может, у нас телефоны просто разрядились?
— Да не, куда разрядились, — пробормотал Слава, — я сегодня утром его заряжал. Если, конечно, это было сегодня утром…
— Это все потому, что дерьмовые у вас телефоны, — заявил Леша и, вдруг вспомнив что-то, нервно хлопнул себя по коленке. — Блин, маманька там, наверное, вешается уже… бля-я, там такой щас бардак, я представляю… Че делать, не знаю вообще ни разу. Хоть бы, гниды ползучие, у вас телефоны работали! Напокупали, бл…, всякого дерьма, которое не работает ни разу! Че делать-то? Че делать?
— Да… это ни при чем здесь, я же говорю, — с досадой отозвался Слава, — я утром трубку заряжал. Тут атмосфера просто какая-то глючная. Ничего не работает. Все из-за тебя, конечно. А че делать, я не знаю. Сухари сушить.
— Да, Лехины родители всех построят, — усмехнулся Дима, — это мы со Славиком по себе знаем. Наверное, уже всех подключили к поискам!
— Да, — сказал Слава, — и милицию, и полицию, и ОМОН, и моих родителей, и твоих родителей! Блин! Слушайте, ведь на самом деле они сразу моим начнут звонить. Блин. Уже, наверное, звонят. Там щас у меня тоже паника будет. Да чего будет — наверное, паника уже идет полным ходом. Хотя, а чего? — спохватился он. — Нас дома-то нет всего несколько часов. В принципе, думаю, никто еще не должен хватиться.
Ребята еще немного пообсуждали своих родителей и друзей, в результате чего Леша все же порядочно приуныл. Это выразилось в его неожиданной решимости немедленно идти по коридору до победного конца или погибнуть. Последнего, впрочем, с ним не должно было случиться ни при каких обстоятельствах, в чем Дима и Слава были совершенно уверены.
— Пошли, гниды ползучие, живо! — в злобном воодушевлении орал Леша. — Нечего рассиживать!
Лешин голый торс и грязное окровавленное лицо выглядели до крайности нелепо; Слава особенно хорошо чувствовал абсурдность Лешиной внешности, потому что весь ворох невероятных и необъяснимых событий скопом обрушился на него, и от этого в голове стоял какой-то шум, который мешал ему сосредоточиться, отчего окружающая реальность стала восприниматься еще страннее, чем была на самом деле. Слава смотрел на беснующегося Лешу и думал о том, как глупо тот выглядит. Полуголый Леша навис над Славой и вопил, что надо идти, и что если Слава и Дима не пойдут сейчас же за ним, то он их немедленно убьет. Слава и Дима, однако, давно привыкли к Лешиным угрозам; они не воспринимали их всерьез даже тогда, когда он говорил вполне серьезно. Тем не менее, они знали, что Лешины эскапады могут перерасти в нешуточную ярость, если его вовремя не утихомирить. Поэтому они послушно поднялись.
