Немало и легковых машин самых разных типов, собранных, кажется, со всего света.
В окопах.замаскированы машины, танки.
На отдельных участках шоссе работают катки. Укатывают свежий слой асфальта. Тут же нагромождены бочки с асфальтом, дымят печи.
Проезжаем контрольно-пропускной пункт. Контролеры пропускают нас беспрепятственно.
Рядом с КПП большое двухэтажное здание, мечеть, магазин с прохладительными напитками (это запоминается прежде всего), заправочная станция. Вокруг строений несколько пальм. Живым забором растут запыленные кактусы, с мясистыми, как лепешки, листьями. Все это покрыто слоем желтой пыли.
После КПП машины набирают скорость, и снова черная лента асфальта и однообразие пустыни.
На 109-м километре подъезжаем ко второму КПП и поворачиваем налево. Проезжаем небольшой тоннель под железной дорогой Каир Суэц и сразу же вижу: машины в окопах, а за ними стволы пушек. Это одна из батарей полка. Метрах в трехстах от батареи находится Командный пункт полка.
Машина остановилась. Я вышел и увидел ступеньки, ведущие вниз, под маскировочную сеть. Под ней оказался небольшой дворик почти квадратной формы. Дворик ограничивался тремя отвесными стенками. Прямо передо мной темнел вход в убежище – мэльгу, справа узкая щель прохода на КП к соседней мэльге, слева – обитые жестью кабины. В одной душ, в другой – туалет. Над кабинами возвышался большой металлический бак с водой. Накиб Рэфад вежливо тронул меня за руку и молча показал на темневший вход.
Я также молча кивнул и, пригнувшись, вошел в мэльгу.
Под переносной электролампочкой, прикрепленной к потолку, сидел широкоплечий, плотный, среднего роста араб. При моем по-
явлении он поднял голову и встал, через стол протянул руку, улыбаясь,'сказал по-русски:
– Здравствуйте, я мистер Усэма.
Пожимая руку мистера Усэмы, я ответил заранее выученным арабским приветствием:
– Ас салям алейкум! Мир вам.
Подготовленный в штабе, тут же представился: «Мистер Василий», хотя и странно было так называться. Но моя длинная фамилия и русскому не сразу запоминается, не говоря о том, что ее довольно трудно произносить. Так я стал мистером Василием на два длинных года.
Указав мне на низкое, широкое кресло с ватным сидением и спинкой, мистер Усэма снова по-русски сказал: «Садитесь» и удобно устроился в своем кресле.
Продолжая приветливо улыбаться, мистер Усэма, разделяя каждое слово, спросил:
– Шай? Кофе? Кока-кола? Я выбрал чай.
Мистер Усэма что-то крикнул, и скоро солдат на подносе принес чай, крепкий до горечи и сладкий до приторности. Обычно я пью чай довольно быстро, конечно, в зависимости от его температуры. Здесь же, подражая своим новым друзьям, пил маленькими глотками и после каждого глотка ставил стакан на стол.
