Дюмарест поднялся на ноги, выпрямляясь:
— Может, он просто забыл.
— Забыл! — Тренер сплюнул, успокаиваясь. — На арене нельзя забывать! Там надо хорошо все знать, иначе это плохо кончится. А ведь он говорил, что сражался раньше, и не один раз! Мне он понравился — подготовкой, формой. А попался, как зеленый юнец! — Он с горечью покачал головой и, прислушавшись к доносившимся с арены крикам, зло произнес:
— Слышите? Они буквально свирепеют! Они считают, что заплатили большие деньги и имеют право смотреть настоящие бои, а не дилетантские робкие потуги. Вы думаете, что я могу спокойно наблюдать, как на арену выходит живой человек, а обратно вносят гору окровавленного мяса? Ведь сегодня уже пять мертвецов, еще трое — почти мертвы, а четверо покалечены так, что никогда не смогут выйти на арену снова! И ни одной поверженной чертовой птицы!
— Вам бы хотелось увидеть, как она ткнется носом в песок?
— Да, и не одна, черт возьми! — Садойа посуровел. — Я не люблю этих проклятых зрелищ. Не думайте, что я претворяюсь, ведь арена — это моя жизнь, но раньше все было иначе, по-другому. Мужчины дрались с мужчинами; мечи, доспехи, оружие… Люди получали ранения — без этого трудно обойтись — но чтобы чьи-то внутренности тащили по арене… Теперь все изменилось. Появились животные: быки, потом крупные хищные кошки. — Он многозначительно указал на страшные шрамы на своей груди. — А еще позже ввели борьбу с этими чертовыми птицами — крелями. Сперва птицы были поменьше, и у людей было больше шансов на успех. Но потом крелей стали специально откармливать, скрещивать, стараясь получить особи крупней, специально для боев… — Он замолчал, считая, что и так слишком разговорился. Ведь внутренний настрой борца перед схваткой исключительно важен.
Он снова обратился к Дюмаресту:
— Крель не летает; это бегающая птица, и ты должен учесть это, чтобы победить.
— Если я проиграю, значит, выиграет птица.
— Помни это. — Садойа посмотрел на дорожку, ведущую к арене. — У тебя есть какой-нибудь талисман на счастье или слова? Вино, наконец?
Дюмарест покачал головой.
— Ну и хорошо. Это умно, по-мужски. Я сам раньше, до ранения, никогда не увлекался подобным. После схватки — да, но не перед ней. Что бы ни говорили, но выпивка способна хоть чуть-чуть, но замедлить реакцию, и это может стоить жизни. — Садойа посмотрел на солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь неплотно прикрытую дверь с арены. — Не забудь: внимательно следи за ногами. Крель перемещается слишком стремительно. Чтобы замедлить его движения, брось горсть песка ему в глаза; это немного поможет. Не стой неподвижно перед ним очень долго. Двигайся больше сам, и… — Он замолчал, услышав сигнал к началу боя. — Удачи тебе!
