– Не раздражайтесь от того, что я вам сейчас скажу, папа. Я уже пригласила в компаньонки мисс Тибби Блайт. – Люсинда была удивлена почти немедленной недовольной реакцией отца. – Вы не помните мою бывшую гувернантку, папа?
Сэр Томас кивнул. Но брови его остались нахмуренными.
– Конечно, помню. Мисс Блайт была суровой наставницей. Мы с вашей матушкой всегда восхищались ее влиянием на ваши с сестрами характеры.
– В таком случае не понимаю, какие у вас могут быть против нее возражения? – Люсинде стало любопытно.
– Я одобряю благоразумие вашего выбора, Люсинда, – и сэр Томас на мгновение закусил нижнюю губу, – но меня удивляет, отчего вы вспомнили о ней, когда вашим нескрываемым намерением является выставить себя на обозрение высшего света. – Встретив удивленный взгляд дочери, он почувствовал себя неловко. – Я всегда втайне считал, что длинное лицо мисс Блайт действует довольно угнетающе. У нее внешность и повадки дуэньи.
Люсинда с трудом скрыла улыбку, неожиданно услышав откровения отца. У нее и сестер всегда была уверенность, что под суровой респектабельностью мисс Блайт прячется сентиментальное сердце, которое способно рыдать над слащавыми дамскими романами. Однако сейчас было не время открывать глаза отцу на его заблуждение.
– Это верно, что у мисс Блайт всегда непреклонный вид. Однако я подумала, что она как раз подходит для моего сопровождения, и ее вид и взгляды будут надежно охранять меня от посягательств. Тем более что она знает меня и мое положение.
Сэр Томас задумчиво пожевал губами.
– Не думаю, чтобы вы желали ее постоянной бдительной охраны. – Он пристально поглядел на дочь, и выражение его лица смягчилось. – Послушайте, Люсинда, я хорошо понимаю, как вы мечтаете об удовольствиях после той отшельнической жизни, которую вы вели. Я всегда жалел вас, когда у вас не было никого рядом, кто скрасил бы вашу жизнь. И неудивительно, что вы жаждете перемен. Я не осуждаю вас за это!
– Папа, вы говорите так, будто последние три года я действительно провела в отшельничестве, – со смехом заметила Люсинда.
– Но так оно и есть! Как могли вы остаться в Лондоне, когда лорд Мейз так оскорбительно по отношению к вам вел себя? У него не хватило благородства даже на то, чтобы снять вам апартаменты где-нибудь в окрестностях Лондона, например, в Бате, чтобы вы также могли наслаждаться обществом! Вместо этого он похоронил вас заживо в Кэрберри! – Все это было сказано сэром Томасом с неожиданным для него самого негодованием.
