– О, дорогая кузина! Единственное, чем я неудовлетворен, единственная моя досада – это то, что у меня было мало возможностей убедить вас в своей беззаветной преданности. Я жажду наслаждаться светом вашей красоты. Я готов на все, лишь бы заслужить ваше драгоценное внимание. Люсинда, я подобен пустыне, что изнемогает без единой оживляющей капли вашей улыбки. Осмелюсь ли я признаться в этом? Осмелюсь ли подвергнуть себя риску вашего отказа?
Люсинда смотрела на кузена в изумлении. Она и представить не могла, что ему могут быть знакомы подобные чувства.
– Ферди, я…
Ферди вытянул в любовном призыве холеные руки.
– Потанцуйте со мной, кузина! – чуть ли не рыдая, произнес он.
Люсинда лишилась дара речи. Но как только до нее дошла суть его экстравагантного поведения, она разразилась смехом.
– Ах, Ферди, шут вы гороховый! Отчего это я все вам прощаю? – И она приняла приглашение на танец.
Ферди увлек ее в центр зала, и его красивое лицо озарилось мальчишеской ухмылкой, которая так ему шла.
– Вы прощаете мне все, потому что мы с вами так похожи, кузина.
Люсинда слегка отодвинулась от него, взглянула в глаза Ферди и решительно ответила:
– Мы вовсе не похожи! Вы – отчаянный игрок и приспособленец в худшем смысле этого слова. Взгляните только, как ловко вы на секунду заставили меня поверить, что вы в самом деле очарованы мной! И все это – только чтобы заставить меня пойти с вами танцевать!
Ферди буквально пронзил ее взглядом.
– А разве я не без ума от вас, кузина? Люсинда смеясь покачала головой.
– Конечно нет! Если вы убедили себя, что это так, то я подозреваю, что… – Она обвела взглядом зал. – Это магнетический блеск дома Мейзов вскружил вам голову, Ферди, а не я. Вспомните: у меня нет прав ни на что из этого великолепия, и связав себя со мной, вы весьма скоро поймете, что стали жертвой иллюзий.
– Вы полагаете, что так хорошо меня знаете? Вы назвали меня игроком, приспособленцем, Люсинда, и были правы! Я ставлю на карту все – свою репутацию, свое состояние, свою честь, и вот все это я кладу к вашим ногам! – Взгляд Ферди цепко оценивал произведенный эффект. Его прекрасная кузина смотрела на него в немом изумлении и неуверенности. Мистер Стэссарт ослепительно улыбнулся и сказал своим вкрадчивым голосом: – Но разве вы сами скроены не из той же материи, Люсинда? Вы поставили в этом лондонском сезоне на карту те же ценности. Вы хватаетесь за каждую возможность, предоставленную вам судьбой, чтобы вас заметили в свете. То самое общество, которое брезгливо пожало плечами, когда вас выслали из него, теперь рассыпается в комплиментах вам. Ведь это – ваша сладкая месть, не правда ли, Люсинда?
