Люсинда относилась к лорду со снисходительной симпатией, хотя они никогда близко не общались до смерти ее мужа. Во время ее вдовства, правда, их отношения стали дружественными, и новоиспеченный лорд Мейз даром времени не терял.
Хотя мисс Блайт на некоторое время покинула ее, Люсинда сразу же по получении визитной карточки лорда приняла его. Она вышла к нему с раскрытыми объятиями.
– Уилфред! Неожиданная радость. Я не ожидала, что вы так быстро навестите меня, но я счастлива, что это случилось.
Лорд Мейз склонился к ее руке. Когда он поднял лицо, глаза его лукаво улыбались.
– Рад, что застал вас здесь. Я-то ожидал, что вы уже разъезжаете с визитами по Лондону.
В нем не было ни капли хитрости, неискренности, не прилагал он также усилий, чтобы особенно заслужить ее внимание. Он оценивал свою внешность как посредственную, поэтому ложное тщеславие не отягощало его. У него были редкие соломенные волосы, красноватые брови и веки, короткие белесые ресницы. Его самой приятной чертой был неподдельно доброжелательный взгляд золотисто-коричневых глаз. Его манера одеваться не была ни безвкусной, ни выспренней, а костюмы всегда были безупречны. Он увлекался спортом: боксом и фехтованием. Хорошо сложенный, он был среднего роста.
– Через неделю или более меня и в самом деле будет трудно застать дома, – со смехом ответила Люсинда. – Не можете себе представить, сколько людей уже побывало у меня, а сколько приглашений я уже получила. Убеждена, что сезон доставит мне истинное удовольствие.
Лорд Мейз одобрительно взглянул на модное дневное платье Люсинды с узелками атласных лент темно-зеленого цвета, украшенное дорогой шелковой шалью, изящно спадающей с локтей. У него было врожденное чувство вкуса в одежде.
– Вы выглядите великолепно, Люсинда. Мне особенно на вас нравится этот оттенок. Во всем мире вы – самый изящный цветок.
– А вы – льстец, сэр! Но присядьте-ка вот здесь возле меня и расскажите мне, как случилось, что вы оказались здесь, – и Люсинда потянула его к дивану.
Лорд Мейз уселся, окинув обстановку вокруг себя пренебрежительным взглядом. Он положил ладонь на свой белый крахмальный галстук, будто тот внезапно стал давить ему, и произнес:
– Я никогда не любил этот дом. Здесь все – не в моем вкусе.
Люсинда обвела взглядом убранство комнаты. На губах ее появилась понимающая улыбка.
– Да, здесь все слишком напоказ, слишком греховно-пышно. Так? Что вы собираетесь с ним делать? У вас нет намерений жить в доме?
