— Не знаю, — ответил мальчик. На самом деле он хотел только одного — оказаться здесь, и это он уже получил, да еще и коня и меч вдобавок.
— Ладно, пошли, может быть, ты что-нибудь себе приглядишь.
Фарин отправился по своим делам, а к Риусу подошли несколько его арендаторов. Тобин терпеливо ждал, пока князь обменивался с ними новостями, выслушивал жалобы насчет того, что овцы плохо доятся… В это время внимание мальчика привлекла стайка детей, окруживших прилавок неподалеку. Осмелев, он отошел от отца, чтобы посмотреть, что так привлекает малышей.
На прилавке разложила свои товары торговка игрушками. Там были волчки и мячи, мешочки с мраморными шариками и ярко раскрашенные доски для игры в них, но внимание Тобина привлекли куклы.
Нари и повариха часто говорили Тобину, что его мать делает самые красивые куклы в Скале, и то, что он увидел, подтверждало это. Некоторые куклы были вырезаны из дерева, вроде той, что Тобин видел у девочки по дороге в город, другие были тряпичными, как те, что шила Ариани, но они были более неуклюжими и хуже одеты. Однако ярко раскрашенные лица имели рты — улыбающиеся рты, и это придавало им дружелюбный, привлекательный вид. Тобин взял одну и сжал в руках. Стружки, которыми кукла была набита, приятно зашуршали. Тобин улыбнулся, представив себе, как хорошо было бы спрятать забавную игрушку под одеялом вместе с деревянными человечками. Может быть, Нари сошьет для нее одежду…
Подняв глаза, Тобин обнаружил, что и торговка, и остальные дети вытаращили на него глаза. Один из мальчишек хихикнул.
В этот момент рядом с Тобином возник его отец и резко вырвал куклу из его рук. Он был бледен, глаза смотрели холодно и гневно. Тобин попятился: он никогда не видел отца в таком состоянии. Именно так смотрела на него мать, когда на нее находило…
Выражение лица Риуса тут же изменилось, но натянутая улыбка испугала мальчика еще больше.
— Что за глупость! — воскликнул Риус, бросив куклу на прилавок. — Вот то, что нам нужно! — Он схватил и сунул в руки Тобину мешочек с глиняными шариками. — Капитан Фарин расплатится с тобой, мистрис. Пошли, Тобин, нам еще многое нужно осмотреть.
Он потащил Тобина прочь, так крепко стиснув его руку, что мальчику стало больно. Сзади послышался злорадный смех детей, какой-то мужчина сказал другому. «Я же тебе говорил, парень — идиот…»
Тобин низко опустил голову, чтобы скрыть слезы стыда, выступившие у него на глазах. Все это было хуже, гораздо хуже того, что сделала с ним мать утром. Он не мог догадаться, что так рассердило отца или вызвало насмешки горожан, но с внезапной детской убежденностью понял, что случившееся — его вина.
