Ящер-3 [Hot & sweaty rex] | страница 17

– Прикидываешься. Скажи-ка мне, Стюха, до того, как ты бежал на Олимпиаде, ты в каком университете учился?

Стю что-то еле слышно бормочет. Шерман придвигается ближе.

– Извини, приятель, тебя не слышно. Хочешь говорить?

– В Принстонском, – признается Стю. – Но… но я туда просто как спортсмен ходил. Как легкоатлет.

– Верно. И классный легкоатлет, – соглашается Шерман, обходя по кругу массивного раптора, притянутого веревкой к скамеечке. Пока он идет, свет то и дело отражается от его тела, и солнечные лучики впиваются Стюхе прямо в глаза.

– Но вся соль Принстона, – продолжает Шерм, – как и соль всех старейших университетов Новой Англии, в том, что просто спортсменам там никаких стипендий не дают. Все эти университеты – всего лишь спортивная коалиция вроде Большого Востока или Тихоокеанской Десятки. Там дают только академические стипендии – базовые пакеты финансовой поддержки. Вот почему они сливают почти на всех спортивных соревнованиях. Ясное дело, большинство спортивных пацанов идет туда, где платят наличные. Итак, там есть спортивные команды с посредственными игроками, зато у этих игроков имеется одна вещь, которая в спорте обычно не нужна, – мозги. Отсюда выходит, что всякий, кого выпускает Принстон… а я так понимаю, ты Принстон закончил, да, Стюха?

– Закончил, – хнычет тот с таким видом, словно ему очень стыдно. Такое ощущение, будто он признается не в том, что закончил Принстон, а в том, что его пинком под зад вышвырнули из средней школы Лос-Анджелеса.

– Итак, всякий, кто закончил Принстон, должен иметь в башке больше двух серых клеточек, чтобы они друг о друга терлись. А весь этот театр про старого усталого Стюху, который вообще ничего не сечет, ни в какую сюда не вписывается. Думаю, ты нас продинамил…

– Нет, – твердо говорит Стю, пока все его могучее тело содрогается под веревкой. – Нет, это не так!

– …и еще я думаю, что вы с Пепе тут заодно.

Теперь, когда вся тяжесть ситуации наконец на него обрушивается, Стю начинает откровенно трястись. Веревка, плотно стягивающая его руки и ноги, скребет по чешуйкам, оставляя заметные вмятины.

– Послушайте, – молит Стю, – все совсем не так. Если Пепе во что-то играет с Восемь На Семь, это его дело, а я…

– Погоди-ка погоди, – говорит Шерман. – Про Восемь На Семь я ничего не говорил. Почему ты подумал, что я к нему все веду?

Голос Стю дрожит, и легкая оплошность выдает его с головой.

– Господи, Шерм… не надо… не делай этого…

– Я, Стюха, пока еще ни хрена не делаю. Я просто хочу узнать, чего ради ты вдруг вытащил на свет этого коня-победителя, когда я про него даже словом не обмолвился.