Однажды, помнится, я рассердился.
– Да что ты, – говорю, – меня своим абстрактным мужиком укоряешь? Ведь кроме этого мужика, самодержавия, капитализма и социализма есть еще мы с тобой – два молодых человека, у которых своя жизнь, свои устремления. Мы с тобой все равно не сможем переделать всю жизнь в мировом масштабе, давай как-то построим ее между нами двумя.
Как всегда, она заспорила:
– Как же можно смотреть равнодушно на то, что мир устроен несправедливо?
– Конечно, несправедливости должны возмущать каждого, в ком есть совесть, – отвечал я. – Но для того чтобы браться перекраивать мир, надо слишком хорошо о себе думать, надо верить в свои силы и в то, что ты имеешь право навязывать другим тот образ жизни, который считаешь правильным.
Странное дело, когда я говорил с Верой, все мои доводы казались мне убедительными и даже бесспорными, но наедине с самим собой я начинал сомневаться. Настолько ли я прав, как мне кажется? Вера – натура цельная. Если уж она исповедует какие-то убеждения, то непременно стремится проводить их в жизнь. А я? Может быть, я просто боюсь взглянуть правде в глаза и прячусь от нее за ширмой красивых слов?
Как сейчас помню тот вечер, когда, вернувшись от Владыкиных, я не застал ее дома. Часов до восьми я был спокоен, к девяти начал волноваться, с десяти стал выбегать на улицу. В двенадцать я уже места себе не находил, к часу подумал, что надо обратиться в полицию, но решил подождать до двух и заснул, сидя за столом.
Проснулся я от какого-то шума на улице. Выглянув в окно, я увидел несколько фигур и разобрал отдельные слова, выкрикиваемые звонкими женскими голосами:
– Нормальный!
– Ненормальный!
– Тетка, спокойной ночи! – Последний голос был Верин.
Я прикрутил в лампе фитиль, быстро разделся и лег в постель. Услышав шаги на лестнице, отвернулся к стене и притворился спящим. Она вошла на цыпочках и остановилась, я почувствовал, посреди комнаты. Я лежал с закрытыми глазами.
– Э! – позвала она шепотом.
Я молчал, отвернувшись к стене.
– Алеша, не притворяйся, ты ведь не спишь.
– Да, я не сплю, – повернулся я, – потому что уже третий час, я не сплю, волнуюсь, не знаю, что подумать.
Она села на кровать рядом со мной:
– Ну не сердись.
– Я не сержусь, – сказал я, – но если ты собираешься ночевать где-то в другом месте, надо хотя бы предупредить.
– Да я не собиралась, – вздохнула она. – Понимаешь, встретила Тетку, она позвала меня на женский ферейн.
– Что это еще за ферейн?
