– Не знаю, – сказал я. – Решайте этот вопрос сами, а я умываю руки.
– Вот видишь, – обрадовалась Лида. – Он умывает руки, а я беру саквояж. Верочка, милая, не сердись, я буду вас навещать каждый день.
– Подожди, – сказал я. – Я тебя провожу.
– Нет, не надо. Саквояж легкий, я донесу сама. – Она поцеловала Веру, чмокнула в щеку меня и выпорхнула за дверь.
Теперь глаза Веры наполнились слезами. Я подошел, обнял ее.
– Ну что ты? – спросил я.
– Лиду жалко.
– Да чего ж тебе ее жалеть? Ей там с подругами будет веселее.
– В том-то и дело, – сказала она. – Ей с нами было плохо. Она с нами чувствовала себя, как чужая.
Что касается меня, то я в Лидином уходе не видел ничего ужасного, тем более что мы продолжали видеться постоянно в университете, в библиотеке, да и у нас она бывала почти ежедневно. В один прекрасный день она привела с собой рослую девицу с озорными глазами и ярким румянцем на пухлых щеках.
– Бардина, – протянула мне руку гостья. – Софья Илларионовна. Некоторые еще зовут меня Тетка. Так что как вам удобнее.
Чувствовала она себя в чужом доме свободно или, может быть, делала вид, что чувствует свободно.
Обошла всю квартиру, обсмотрела все книги.
Впоследствии я заметил, что у большинства нигилистов есть привычка – входя в дом, обсматривать книги. Таким путем они, должно быть, составляют мнение о хозяине.
– Значит, вы здесь вдвоем занимаете три комнаты?
– Вы считаете, что это слишком много? – спросил я.
– Да, немало.
– А вы, что же, всегда ютились в убогих каморках?
– Нет, зачем же. Я ютилась в усадьбе родителей в Тамбовской губернии, а потом и в самом Тамбове в собственном каменном доме в три этажа. Но если сказать вам правду, я не считаю, что имела на это право.
Я попытался свести ее с этой тропы.
– Вы учитесь тоже на медицинском?
– Нет, я учусь на агрономическом.
– Вы хотите быть агрономом?
– Пожалуй, что нет.
– А почему же вы тогда выбрали именно агрономический?
– По глупости. Видите ли, я рассчитывала стать агрономом, чтобы помогать крестьянам грамотно вести земледелие.
– А теперь вы решили, что им помогать не нужно?
– Нет, почему же. Но всякая там агрономия и медицина – это только мелкие меры, в то время когда надо всю жизнь перевернуть.
– И вы думаете, что именно вы это и сделаете?
– Ну почему же так уж прямо и я! Таких, как я, многие тысячи. И если мы все поменьше будем вести либеральные разговоры, а соединим свои усилия…
– Если все, то конечно. Но ведь так не бывает, чтоб сразу все. Ведь если разобраться поглубже, то и вы с вашими товарищами единомышленники только попервоначалу, а потом, когда дойдет до практического дела, то окажется, что каждый из вас вовсе не то видел, что другой. И начнете вы свой воз тащить, как лебедь, рак и щука, в разные стороны, и придете к тому, от чего шли, только уже без сил и без удовольствия.
