– У него такие сверкающие глаза и целая грива волос. Он похож на льва.
– Этих львов, кажись, нынче начали отлавливать, – сказала Леонида Яковлевна, запуская руку в мешок.
– Это в каком же смысле? – насторожилась Лида, почувствовав какой-то подвох.
– Говорят, швейцарская полиция арестовала Нечаева и собирается выдать русским властям. Тридцать четыре, – сказала она, посмотрев на очередную фишку.
– Не может быть! – в один голос сказали Лида и Вера.
– Почему же не может быть? – спросила Владыкина.
– Потому что… потому что… Я, кажется, выиграла, – сказала Лида. – Потому что швейцарское правительство революционеров не выдает.
– В том-то и дело, – Владыкина положила мешок на стол, – что его выдали не как революционера, а как уголовника.
– Разве можно его считать уголовником? – спросила Вера, посмотрев на меня.
– Видишь ли, – сказал я, – если даже убийство совершается по политическим мотивам, действие это все равно уголовное.
– И все-таки подло выдавать его как уголовного преступника, – сказала Лида.
– Не подлее, чем заманить своего товарища в темное место и там убить, – пожала плечами Владыкина.
– Мы про это ничего не знаем. Если и убил, то, значит, нужно было для дела.
Не думаю, чтобы эти Лидины слова можно было тогда принимать серьезно. Должно быть, оговорилась, не найдя подходящего довода в свою пользу. Но я помню, как переменилось тогда лицо Леониды Яковлевны, с каким изумлением глянула она на свою юную оппонентку.
– Ну, милая моя, – сказала она с расстановкой, – эдак-то вы далеко пойдете. В чем же польза такого дела, ради которого человека нужно убить?
Лида и сама почувствовала, что перехватила в споре, но уже не могла сойти со своей позиции.
– В конце концов, у каждого человека могут быть ошибки.
– Ошибки? – взвилась Владыкина. – Заманить товарища в какой-то грот, душить его, стрелять из пистолета, а потом привязать к шее камень и утопить в пруду – это уж, извините меня, ошибка, которую совершали так обдуманно, долго и последовательно, что можно было бы и опомниться. Если вы хотите знать, кто ваш Нечаев, почитайте новую вещь Достоевского, «Бесы» называется, там все про это правильно сказано. Небось не читали?
– Буду я еще читать всякую дребедень, – обиделась Лида.
– Напрасно вы так отзываетесь, – улыбнулся Михаил Николаевич своей обычной виноватой улыбкой. – Очень занятная вещь. Я сам, поддавшись общему впечатлению, сначала плевался, а потом не мог оторваться, так здорово все накручено.
