А пока можно было представить изумление Кузяра, когда эшелон, который он только на рассвете лично проводил в старую столицу, получив от соратника Тарого последние указания, и об отбытии которого уже дважды докладывал по телеграфу, вдруг снова нарисовался у родного перрона. Он оторопело вытаращил глаза и, махнув рукой старшему полуроты, бросился ко второму вагону, в котором, как он знал, устроил свой штаб соратник Тарый.
Когда он подбежал к двери, та с лязгом сдвинулась и к нему протянули руки какие-то люди в солдатских шинелях. Кузяр подпрыгнул, его подхватили и одним рывком втянули внутрь.
— Доброго дня, соратник, что случи… — Он осекся, оцепенело водя глазами по сторонам — вагон был полон вооруженного офицерья, а у дальней стены валялись двое в знакомой одежде: один в шинели, другой — в длинном кожаном пальто.
У передней стены, рядом с чугунной печкой, сидел на толстой деревянной колоде тот самый гигант, которого у него на глазах вытаскивали, почти что мертвого, из поезда, на котором драпали те недобитые буржуи. Бывший мертвец молча смотрел на него. Кузяр почувствовал, как от этого взгляда у него мгновенно взмокла спина, а по вискам потекли струйки пота. Гигант разлепил губы и спросил гулким шепотом:
— Где находятся остальные члены Комитета действия?
Кузяр вздрогнул от этого страшного шепота и торопливо и сбивчиво заговорил.
Полуроту разоружили просто. Когда солдаты подошли к передним вагонам, двери обоих резко распахнулись и в глаза солдатам уставились толстенькие пулеметные рыла, а выскочившие из вагонов офицеры, не дав опомниться, тут же отобрали штуцера.
К вечеру мятеж в Шестой учебной дивизии был подавлен. Все арестованные были освобождены, а на их место посажены зачинщики и наиболее активные участники мятежа.
Когда, уже ближе к полуночи, Круифф, который после бурного дня чувствовал себя совершенно без сил, добрался наконец до отведенной ему комнаты в двухэтажном особняке, в котором располагался штаб дивизии, то первое, что он увидел, открыв дверь, был майор — он лежал на кровати, к которой был приставлен табурет, и увлеченно читал газету. Айвен замер на пороге. Русский выглянул из-за газеты, потом отбросил ее и сел на жалобно скрипнувшей кровати.
— Ну что, мистер Круифф. Я гляжу, вы прямо нарасхват, — он усмехнулся, — а теперь прошу вас уделить мне немного времени.
Круифф мысленно застонал, но тут же взял себя в руки и, войдя в комнату, плотно прикрыл за собой дверь.
