Теперь Фима-покер маялся взаперти в обществе флегматичного чукчи, отчаянно и безуспешно пытаясь научить своего сокамерника игре в очко. Играть было не на что, кроме как на спички, коробок с которыми обнаружился в кармане у Николая. Дело осложнялось еще и тем, что северный охотник, в отличие от Фимы, ценил спички существенно выше денег. Обучение шло туго: Николай затруднялся понять, как две карты могут значить больше, чем пять, и оттого подозревал Фиму в злонамеренном обмане. Неудивительно: винтовку ему так и не вернули, а теперь покушались еще и на спички…
Вторую назначенную к съемке каюту делили две не менее колоритные личности: московская бизнесвумен Вера Павловна Минаева и солистка берлинской панк-группы Мари Мюллер по прозвищу Маша Шалая.
Вера Павловна принадлежала к тому слою столичного общества, который еще именуется «менеджеры среднего звена». Этот слой был набросан на московские мостовые относительно недавно и, в общем, представлял собой навоз для быстрого взращивания дутых гидропонных денег. Запашок от него шел соответствующий — возможно, именно этим объяснялись огромные количества потребляемой менеджерами дорогой парфюмерии. Но, видимо, и парфюмерия не помогала в полной мере, а потому менеджеры вынуждены были носить особую одежду от лучших модельеров, дабы при помощи вычурной престижной формы отвлечь внимание наблюдателей от навозного содержания.
Понятия не имею, как именно Чичкоффу удалось заполучить столь экзотическую птицу: денег у Веры Павловны наверняка водилось немало, в рекламе она не нуждалась, да и к запаху элитных слоев принюхалась, скорее всего, в полной мере. Угрозами? Наверное, так. Уж больно выпирает над московскими грядками ахиллесова пята тамошних менеджеров: пуще всего на свете боятся они лишиться своих защитных шмоток, своего маскировочного парфюма. Еще бы: тут-то все и унюхают… батюшки-светы!..
Поразительно, но даже сюда, на чичкоффский корабль, куда все остальные прибыли без багажа, ровно в том виде, в каком их застал ритуал подписания контракта, Вера Павловна ухитрилась захватить объемистый чемодан крокодиловой кожи, битком набитый менеджерскими скорлупками и обертками от бентли, армани, барби, патека и ламборджини. Извините, если я невольно путаю имена крутых модельеров с названиями модных производителей мебели, часов или автомобилей — для меня вся эта дурь одинаково неразличима.
Зато соседка Веры Павловны по каюте, без сомнения, понимала в престижных брендах намного больше моего. Как рассказал мне Чичкофф, Марию Мюллер привезли в Германию из глухого северного поселка глухой северной республики Коми, о самом существовании которой известно мало кому за пределами российских границ. Привезли родители — еще зеленым подростком.
