— Мне, конечно. Я же вижу, что ты уже жалеешь!
— О чем ты, Дезире? — не понял я. Стряхнув с себя оцепенение, я уставился на нее.
Мы сидели за обеденным столом, только что отужинав рыбными палочками с картофельным пюре из пакетика. Вообще-то Дезире умеет готовить, особенно когда дело касается всяких там навороченных французских супов, но она так уставала по вечерам, возвращаясь домой из города с животом, покоящимся на руле, что я только помалкивал.
Я вдруг заметил, что Дезире разломала пишущую ручку на мелкие-мелкие кусочки, измазав все руки синей пастой. Она уставилась на скатерть.
— Бенни, думаешь, я ничего не замечаю? Ты уже две недели со мной словом не обмолвился, лежишь по ночам и пялишься в потолок, даже за столом на меня не смотришь. Наверное, думаешь, что если бы остался с Анитой, то каждый день приходил бы из коровника к накрытому столу с домашними сардельками. А тут весенняя страда, а я трактор водить не умею, даже если бы живот не меша-а-а-л!
И тут она разрыдалась!
Я совсем растерялся. Рыдающая женщина в моей кухне, и наверняка это я в чем-то виноват! Мне кажется, в мужской хромосоме есть какая-то молекула ДНК, которая превращает здоровых мужиков в жалких щенков, виляющих хвостами при виде плачущей женщины. Нам сразу хочется ползать в грязи и лизать им ноги либо перевернуться на спину, подставляя горло. А у меня и вовсе никакого иммунитета нет — мать никогда при мне не плакала, да и Анита тоже. Ну разве что в самом конце.
Я встал и подошел к ней. Ее всхлипы и рыдания становились все громче и громче. Я положил руку ей на плечо, она прильнула ко мне, и мы неловко сжали друг друга в объятиях, невзирая на живот, нависающий над тарелками с остывающим картофельным пюре.
— Креветочка, милая, да как тебе такое только в голову пришло! Да чтобы я пожелал от тебя избавиться? Да у меня самого тошнота подкатывает по утрам при одной мысли, что я чуть было тебя не потерял, когда я вижу, как ты мирно сопишь у меня под боком. Господи, женщина, ты что, думаешь, я тебя в батраки нанял? Да я… да я…
— Не называй меня «женщина», — всхлипнула она, правда, уже намного спокойнее.
— Это все из-за той чертовой анкеты на дотацию! — признался я. — Они теперь грозятся привлечь меня к ответственности. То еще выражение! Как будто кольцо в ноздри — и в суд на веревке.
Она неожиданно выпрямилась.
— Из-за анкеты? К ответственности? — переспросила она. — Ха! А ну-ка вынимай все свои бумажки, какие только сможешь отыскать! Моего мужика никто никуда привлечь не посмеет! — Она оживилась прямо на глазах. — Давай сюда! Ничто не дает такой заряд адреналина, как бодрящая ругань с чиновниками!
