— Ты куда это меня завела?
— Я по мобильному звоню. Из женского туалета. — Она явно смущалась.
— Подумать только, что нам приходится прятаться по таким заведениям! — ухмыльнулся я.
— Но согласись, по крайней мере, что я открываю для тебя новые места. Расширяю твой кругозор.
— Да, ты это частенько делала.
— Ты тоже.
Снова тишина.
— Я не хочу опять тебя потерять! — произнес наконец я. — Я распродам этих чертовых коров на шашлыки и перееду жить в больничную палату, которую ты называешь своей квартирой. Можешь держать меня вместо домашнего животного, я не лаю и не гажу на ковер. Только не забывай ставить время от времени миску чечевичной похлебки.
— Послушай, Бенни! — сказала Дезире и замолчала. — Слышишь? Я не смеюсь.
— Ну тогда скажи же что-нибудь! Я не шучу, я и помыслить не могу снова тебя потерять!
— Я знаю. Ты, Бенни, меня уже две недели преследуешь, жить не даешь. Я без тебя тоже не могу. Но я не намерена… Черт, кто-то идет!
— Мы же только что потеряли ребенка! — отчаянно завопил я, но она уже повесила трубку.
Скажу Аните, что сегодня иду на собрание Союза работников сельского хозяйства.
Коэффициент интеллекта влюбленных людей падает до уровня ниже среднего, это моя личная теория. Они еще достаточно соображают для того, чтобы самостоятельно ходить в туалет и не загреметь в полицию за нарушение общественного порядка, но упаси Бог полагаться на их суждения.
Нам с Бенни каким-то чудом удалось уговорить друг друга и себя самих встретиться еще три раза, всего три вечера, когда наступит нужный момент цикла. По всей видимости, в тот раз я просто ошиблась в расчетах, так что у нас и шансов в общем-то не было! А вот если и после этого ничего не выйдет, тогда мы больше никогда не будем встречаться!
В последний из этих трех бонусных вечеров мы напоследок так вцепились друг в друга, как будто один из нас собрался на войну. Чувствуя, как по моим щекам текут слезы, я прикоснулась к его щеке — она тоже оказалась влажной.
— Ты, здоровый крестьянский детина, — и плачешь? — произнесла я.
— Это конденсат, — ответил он, шмыгнув носом.
Никто из нас, пожалуй, уже не рассчитывал, что нам удастся зачать ребенка. Такое впечатление, что мы пытались перехитрить самих себя, урвать три лишних ночи, чтобы наши запутанные, невыносимые отношения обрели наконец свое логическое завершение. Никогда еще я не получала столь острого удовольствия от секса, никогда ни с кем не испытывала такой близости — быть может, потому, что знала, что у нас нет никакого будущего? Что это не более чем бесконечно грустное прощание, прощание, которого наши отношения безусловно заслуживали, но так и не получили. И он, наверное, чувствовал то же самое, потому что за эти три дня никто из нас даже не заикнулся о каком-либо продолжении. Да мы вообще мало говорили.
