Горели, мигая, свечи, и тени ребят ложились на стены старой партизанской землянки.
Ольга Алексеевна взяла в руки бескозырку и сказала:
— Мне неизвестно, ребята, как попал сюда этот матрос. Но я знаю, что его звали Федор Горбаченко. Он был последнее время заместителем Лаврова. Так мне сказали в Краеведческом музее.
Ребята удивленно зашумели:
— Ольга Алексеевна! Позвольте… Значит, его полевая сумка находится здесь на Зеленом острове? О ней шла речь, да? Где же она может быть? Как вы думаете?
Ольга Алексеевна пожала плечами:
— Кто это может знать, кроме самого владельца? Ребята стали просить вожатую рассказать о Федоре Горбаченко.
Она на минуту задумалась, стараясь полнее восстановить а памяти то, что ей было известно, и сказала:
— Я не так много знаю, ребята. Пожалуй, всего только один эпизод и кусочек биографии. Словом, это был балтийский матрос-минер, единственный моряк в отряде партизан-лавровцев.
— Слышал? — толкнул Семен своего друга. — Настоящий балтиец! Моряк, понимаешь! Вот это да!
На Семена сразу зашипели:
— Да не мешайте же! Тише! Что, в самом деле!
Ребята поближе придвинулись к Ольге Алексеевне, и она продолжала:
— Он был гармонист и весельчак, отличный снайпер и гранатометчик. К нему скоро привыкли в отряде, и он горячо привязался к своим новым товарищам. Но никак не мог Горбаченко забыть море. Он тосковал, пел о нем песни, видел море во сне. Во время самых сложных боевых операций Горбаченко надевал свою матросскую бескозырку. «Хоть на суше, да умру моряком!» — говорил он. Смелым и отважным был этот матрос-партизан. Его боевой опыт, ум и отвагу оценили, и вскоре он стал заместителем командира.
Однажды с «Большой земли» пришел лавровцам приказ — произвести диверсию на фашистском аэродроме. Была непроглядная, темная осенняя ночь. Выл пронизывающий ветер, бросал хлопья снега с дождем в лица лавровцев. Трудно было идти. Долгая непогода расквасила землю: глубока и цепка ледяная вязкая грязь. И нельзя зажечь огонек. Иди невидимкой в кромешной тьме. Но в назначенный час партизаны подошли с трех сторон к главным службам аэродрома и укрылись в придорожных кустах. Перед ними был кювет автостраду а по ту сторону ее — трехметровая стенка с проволочными заграждениями и охранные посты на вышках. Занят исходный рубеж, но нет сигнала… Лавров ждал. Он знал что вскоре сюда прибудет колонна грузовиков с горючим! И вот послышался рокот моторов. Всё ближе и ближе! Фашистская охрана уже суетилась у головной машины! Замелькали огни электрических фонарей. Колонна стала втягиваться на территорию аэродрома. И когда в широко открытых воротах мелькнула последняя машина, Лавров дал очередь из автомата. Смелым броском партизаны рванулись вперед. В короткой рукопашной схватке они уничтожили охрану, ворвались на аэродром и открыли огонь, блокируя все жилые помещения. Это послужило сигналом для двух фланговых групп. Их атака была стремительной. Запылали ангары, начали взрываться цистерны с горючим. Но врагам удалось вызвать подкрепление. Опаленные пожаром и оглушенные взрывами, партизаны стали с боем отходить в свои глухие леса. Они выполнили боевой приказ Родины.
