Едва присевший Костыль опять вскочил и затравленно огляделся.
— Не люблю я, когда про людей говорят, что их собираются харчить. Мне еще Диего своими шуточками надоел. У него все разговоры, что люди это мясо.
— Ладно, скажем по-другому, — согласился дядя Боря. — Помоги Ржавого завалить и получишь пол-лимона сразу.
— Это не так просто. Он везде с охраной ходит.
— Так ли уж везде. Ведь он где-то спит, трахается, в бане, наверное, моется. Ты укажи место и время. Остальное мы сделаем сами.
Костыль недолго колебался, наклонившись к самому уху дяди Бори, он быстро проговорил:
— Хорошо, я скажу, что вам надо. Ржавого всегда кто-нибудь пасет, и только к Черепу он идет один.
— К какому Черепу? — переспросил дядя Боря. — Кто это?
— Только не говорите, что узнали о нем от меня, иначе мне конец, — Костыль опустился в свое кресло и закрыл лицо руками. — Господи, зачем я рассказал о Черепе? Столько терпел, никому не говорил. А тут на тебе, выложил. Будто кто за язык все вытянул. Давно это тайна со мной ходит. Не поверите, это Череп меня изнутри жжет. Словно, просит: "Расскажи обо мне!"
— А этот Череп, он в законе? — поинтересовался Рекунков.
— Никто не знает, но Ржавый советуется с ним во всех своих делах. Только важных конечно. В мелочах у него и так фарт полный. За что бы ни брался, все получается. Только… — Костыль замялся.
— Что там еще? Договаривай! — Рекунков сразу почувствовал заминку.
— Баба у него сбежала. Знаете, наверное, Тамара из "Мокрого шлюза"?
Рекунков кивнул и поинтересовался:
— Тамарка кассу уперла?
— Не, — помотал головой Костыль. — Любовь у нее.
— Любовь? У Тамарки из "Мокрого шлюза"? — недоуменно переспросил Шершавый, и они с Рекунковым, не сговариваясь, расхохотались.
— Так говорят, — смутившись, проговорил Костыль.
— Кто бы ни был этот парень, у него точно крышу снесло, — заметил Шершавый. — Его доля быть Студебеккером перееханным. Его теперь из-под земли сыщут.
— Студебеккер его точно переедет, — согласился Костыль. — Если конечно сумеет с того света возвернуться. До сих пор это никому еще не удавалось.
— Студебеккер мертв? — удивился Рекунков. — Это радует.
— Мертвее не бывает, — подтвердил Костыль. — Любовничек Тамаркин столько дырок в нем понавертел, макароны можно просеивать.
— Кто этот крутой парень? Местный?
— Гастролер. Вроде прикинулся, что товар хочет скинуть, а потом на стрелке всех перемочил, забрал бабу, товар и был таков. Найдут, конечно. Его тоже, говорят, подстрелили. Нужно быть совсем с сорванной резьбой, чтобы рассчитывать, что его Ржавый после этого в покое оставит. Он после этого случая сразу к Черепу поскакал.
