— Господин… — Кхитар не уходил, он стоял у кровати и смотрел на Вальрика тоскливыми мутно-серыми глазами, — пожалуйста, господин… милости прошу… заступиться… не себя ради, а только для нее… дитя ведь неразумное… не чаяла обидеть…
И Кхитар заплакал. Кривились в судорожной улыбке губы, дрожали худые руки в складках желтоватой, изборожденной морщинами кожи, искрились каплями пота лысина и крупный крючковатый нос. Смотреть на это было тяжело и противно, и Вальрик, сев на кровати, приказал:
— Успокойся. Сядь. Рассказывай. По порядку.
Кхитар послушно присел на край стула, вытащил из нагрудного кармана мятый платок и, высморкавшись, забормотал:
— Спасибо, господин… не ради себя, ради нее, ради внученьки… родная кровиночка, единственное, что от семьи осталось-то, ради нее все сделаю… и не виновата ж ни в чем… нет, виновата, конечно, но только в глупости своей. Молодая ведь, неразумная, жизни-то ни на грош не ведает, вот он ей голову-то и задурил сказками…
— Так, стоп, — Вальрик понял, что еще немного, и он утонет в этом потоке причитаний. — Кто кому и чего пообещал?
— Тит. Взяли приблудыша в дом, я-то сразу упредил, что парень бедовый, да только кто ж меня слушает? Я ж и знать-то не знал, что он Илию мою бежать сманивает…
— Куда бежать?
— Вниз.
— Вниз? — Вальрик совершенно не представлял, как можно сбежать из замка, который подобно ласточкиному гнезду нависает над пропастью.
— Вот и я о том же, господин. Куда бежать? И как? А главное, зачем? — Кхитар успокоился, только пальцы чуть подрагивали. — Внизу-то что? Воюют постоянно, то одни, то другие… нашу-то деревню до того, как Повелитель вернулся, пять раз дотла сжигали, а уж сколько раз бывало, что просто налетят, развлечения ради… мужиков кого постарше плетьми посекут, ну а баб кого на месте оприходуют, кого с собою увезут. И ведь не скажешь ничего, рот открой и враз без головы останешься. А здесь безопасно, Повелитель никогда не тронет тех, кто работает в доме. И я точно знаю, что Илию здесь не оскорбят, не обидят, не обесчестят и не убьют, в конце концов. Она живет в сытости и достатке, сама не понимая, сколь много это значит. Она привыкла к этой жизни, но как все девушки, Илия мечтательна, она… она не выживет там.
— Там — это где?
— Внизу, господин. Ее отсылают в деревню, — Кхимар судорожно всхлипнул, а Вальрик совершенно растерялся. Ну отсылают, неприятно, конечно, так ведь не на смерть же. Вот отец в подобной ситуации вряд ли был бы столь же мягок.
