"Оттуда информация, как из могилы, не выходит".
Аджиев оказался всесилен. Конечно, когда борешься за собственную жизнь, все средства пускаются в ход: деньги, ум, хитрость, изворотливость. А еще - воля. Но вот обладал ли волей сам Ефрем Борисович? Или ему остается, в надежде на милость победителя, рассказать все и покаяться, и исчезнуть из этой страны навсегда. Но что-то подсказывало ему: Аджиев не оставит его в живых. И тогда волосы шевелились от ужаса перед небытием.
Внезапно где-то наверху открылся люк, зажегся свет и по лестнице к нему спустился молодой парень, лет тридцати, в спортивном костюме.
Ефрем Борисович слегка приподнялся на одеяле, не сводя расширенных глаз с вошедшего.
Тот принес воды и какую-то кашу в миске. Поставил ведро в углу. С усмешкой посмотрел на лежащего и ушел так же быстро, как и появился.
- Вот тебе и Лондон. - Ефрем Борисович оглядел бетонные стены помещения. Это таки был подвал. Сверху не доносилось ни звука.
Кашу он есть не смог. Воды выпил. Страшно хотелось курить, и он принялся отвлекать себя мыслями о своих прежних путешествиях. Но в голову навязчиво лез Артур Нерсесович, обнаженная Елена, лежащая на шелковом ковре, прозрачная, невесомая плоть... Что станется с ней, если он не выдержит и расскажет все? О том, что он не выдержит, что будут делать с ним, Раздольский старался не думать.
Непонятный звук, полусмешок-полустон, вырвался у него из груди. Он поймал себя на том, что противно и бессмысленно хихикает. У него кружилась голова, мрачные стены в голом свете лампы плыли перед ним, жалким мешком костей. Он зажмурил глаза, думая: "Не думай ни о чем... Ни о чем... Не думай".
И опять открылся люк. Вошел тот же парень и забрал миску с кашей, поставил новую кружку воды и собрался уходить.
- Дайте курить, - прохрипел Раздольский. Парень покосился на него насмешливо, но достал из кармана пачку "Петр I", зажигалку и бросил ему на одеяло.
- Надеюсь, пожар не сделаешь? - сказал миролюбиво.
Или это только так показалось Ефрему Борисовичу? "Может, обойдется как-то?" - затеплилась слабая надежда.
Он выкурил сразу три сигареты подряд, и его чуть не стошнило. Голова закружилась еще сильнее. Он лег на бок, прикрыл лицо локтем и забылся тяжелым сном.
Разбудило Раздольского то, что чья-то рука больно тормошила его за ногу. Он не сразу сообразил, где он и почему он здесь. Но тут же толкнулось внутри: вот оно, начинается.
Парень в спортивном костюме стоял над ним, приказывая подняться.
