Он закусывал водку перышками лука, только что сорванными с грядки, и от него несло луком так, что Федора замутило.
- Меня навели тут, в одном кабаке... Хозяин, говорят, важный, но не знаю, кто такой. Все перепуталось в Москве. Черножопые теснят со всех сторон, у них все схвачено.
- На кого навели?
- Павел какой-то, Сергеевич, что ли? Забыл... Брехня кругом, шестерки, шелупонь. Никому доверять нельзя. Да и раньше... Ты вот знаешь, кто меня посадил?
Игнат отрицательно тряхнул головой.
- Ну, вот... А я в зоне ночей не спал, все думал: кто?.. Шесть месяцев только и погулял, а шесть лет на нарах загорал...
- Павел Сергеевич... - повторил Игнат. - Уж не Купец ли? Нет, он от дел отошел. В начале 80-х в силе был. "Авторитет"... Новых не знаю я, Федя... Шатия-братия раскололась. Меня, конечно, навещает кое-кто... Поговорить о тебе могу. Сам приедешь или в Москве тебя можно найти?
- Хаты у меня нет в Москве, - хмуро отвечал Федор. - Сам приеду...
В кабаке сидели втроем: Мотя Шклявый, первый картежник Москвы, педераст и истерик, Зиновий Павлычко, по кличке Хохол, и Сеня Звонарев из бауманских, когда-то валютчик, а сейчас промышляющий в основном рэкетом. Из всех троих Сеня был наибольшим "авторитетом", и всех троих связывали давние дела.
После сауны девок отпустили. Сидели, закусывали рыбкой, пили ледяное пивко.
- Стреляный вышел, крышу ищет, - между прочим бросил Хохол. - Я Глухаря проведывал, говорит, помочь надо мужику. Кладбище какое-то охраняет...
Упоминание о Стреляном навело всех троих на мысли о погибшей "бригаде" Лесного.
- Он как? - визгливо спросил Мотя. - Уцелел, что ли?
- Да нет, он после вышел, - продолжал Хохол. - Может, возьмешь к себе, Семен?
- Не знаю. С ребятами обсудить надо, Зяма. - Звонарев, видно было, не горел желанием взять новичка. - Только скажешь - Лесной, так у всех одно на уме... Примета плохая...
Зиновий понял, что дальше нажимать бессмысленно, и перевел разговор на другое.
- Ты постой, - вдруг перебил его Звонарев. - Он ведь Вульфа знал, да? Ну, Ваську? У меня есть один братан, который очень Васькой интересовался. Большой у него интерес. Ты сведи меня со Стреляным. Передай Глухарю, что я с ним хочу говорить.
Раздольский пропал. И пропал как-то странно, не к месту, не ко времени. Его исчезновение не давало Артуру Нерсесовичу возможности насладиться предполагаемой местью, и он сильно опасался, что кто-то другой вместо него отправил этого дурилу к праотцам. Эта мысль была пострашнее любого кошмара.
