Осторожно переложив Николая на покрывало, мужчины понесли его в дом, уложили на топчан и пошли распрягать коней.
Маня с тревогой увидела, что у Николая появился жар, он весь горел. Она попыталась его попоить, но из этого ничего почти не получилось. От слабости и страха за него невольно навернулись слёзы, которые сразу же заметил отец Леон, пытавшийся собрать на стол скудный ужин.
— Не переживай, малыш. Всё в руках божьих. Поможем твоему товарищу. Иди, подкрепись, да и примемся за лечение.
Вошедший возница сказал, что Николая везти дальше опасно — может помереть в пути, не дождавшись помощи, поэтому его лучше оставить здесь, может, отлежится, а он утром отправится дальше. На том и порешили.
После ужина возница растянулся на лавке и захрапел, а отец Леон, хорошенько вымыв руки, святой водой стал протирать всё тело Николая. Маня с большим трудом скрывала своё смущение при этом, низко наклоняя голову, когда стыд окрашивал ярким румянцем её щёки. Наконец, томительная для неё процедура была закончена. Потом, пытаясь уснуть, Маня долго ворочалась, вспоминая всё происшедшее, опять и опять задавая себе вопрос, — что же дальше? Как помочь Николаю? За эти несколько дней он стал ей небезразличен, более того, вид его обнажённого тела всколыхнул в ней до сих пор неиспытанные чувства — восхищение перед его мужественностью и желание обнять- приголубить- пожалеть…
III.
Утро было ясным и холодным. Роса маленькими бриллиантами вспыхивала в лучах Светила на листьях и траве. Маня с удовольствием вдыхала чистый горный воздух и смотрела на окружающие горы, поражаясь необычному цвету их — разным оттенкам лилового, оттенённым то снеговыми шапками на вершинах, то лёгкой дымкой в ущельях. Отойдя подальше от пещеры, по ручью, она нашла удобную заводь, быстренько разделась и помылась. Самая большая проблема была с волосами, — их пришлось сушить, на что ушло часа полтора. Поэтому, когда она вернулась в пещеру, ощущая себя приятно свежей, ни почтаря, ни отца Леона не было. Она с тревогой поспешила к Николаю и притронулась к его лбу, проверяя, ушёл ли жар. Глаза его были закрыты, но ресницы трепетали, как будто он спал и видел сны. Маня успокоилась, — рана была чистой, температуры высокой не было, плохо только, что он до сих пор не пришёл в себя. Она с нежностью провела рукой по волосам Николая, распутывая пряди и убирая их со лба.
— Маня… — произнёс вдруг Николай.
Она быстро прикрыла ему рот, но было уже поздно — отец Леон, незаметно возникший за её спиной, сказал:
