— Это, — сказал я. — Ну, как его бишь… Конечно, сочиняют, Орех. Еще какие!
— А какие? — мгновенно спросило Дерево.
Признаться в плохой памяти — значит, обидеть нового товарища. Ладно, попробуем немного поиграть.
— Есть у нас очень интересная сказка, — принялся наспех выдумывать — а может, и вправду что-то вспоминать — я. — За тридевять земель, в Тридевятом Царстве…
— Это где-то под Ростовом? — спросило неожиданно дерево.
— Чего?
— Тридевятое Царство — к юго-западу от Ростова, — пояснил Орех. — Там у меня тетя растет двоюродная.
— Тетя? А, тогда понятно. Нет, это в другом царстве было.
— В Тридесятом?
— Наверное.
— Тогда это Когалым.
— Да не в этом мире вообще! — сердито сказал я. — Далеко.
— Значит, не Когалым?
— Нет. Слушай дальше. Так вот, в том самом царстве-государстве жила одна семья. Папа-писатель, мама-учительница и куча детишек. И однажды в их огороде выросло огроменное дерево. А на нем вместо листьев и всяких бананов да яблоков росла обувь!
— Фу! — листья на Орехе свернулись в трубочки. — Гадость какая!
— Чистая! — оскорбленно заметил я. — Новенькая! Будто только что с фабрики. Представь, какая экономия! Надоели тебе ботинки — пошел, новые сорвал.
— А старые? Засыхали и гнили?
— А старые они в землю закапывали. Под корнями того самого Чудо-Дерева.
— Тоже мне чудо! — презрительно сказал Орех. — Вот я знал одного Каштана, так на нем однажды знаешь, что выросло?
Я не знал. Тогда дерево осмотрелось по сторонам, и, не найдя ни одного случайного свидетеля, прислонило к дуплу ветку и прошептало мне, что же росло на Каштане.
— Вот это действительно гадость! — с чувством сплюнул я.
— Что? — сказало Дерево донельзя довольным голосом. — Офигел?
— Да уж, хорошая сказка, ничего не скажешь. Кто придумал?
— Никто не придумал. Просто само взяло и выросло!
— Мутант, — кивнул я. — Это мы проходили.
Тут уже пришла очередь Ореху расспрашивать про мутантов. Ну, мне-то было чего про них порассказать. Как-никак, соседями были. У кого пятая нога, как у собаки, у кого щупальца на спине, у кого — вроде бы на первый взгляд ничего нету, а дети рождались телепатами, программистами да толкинистами, с пеленок про селандии, сильмарилли да диптауны бормотали. Услыхав про сильмарилли, Дерево вроде бы хотело что-то сказать, но передумало.
— Ну и, ну и, ну и, ну и? — спросило оно после того, как я закончил рассказ.
— Ну и все, — сказал я. — Живут себе.
— А худа от них не бывает?
— Да нет вроде. Разве что Бледноморды, но они только вид делают, что страшные, пугают. Вроде Кащея.
